Смешилка. Анатолий Алексин

, фразы, гримасы, которые почему-то называют «выражением лиц».

      – Ты очень точно всех «показываешь». Изображаешь! У тебя есть такая способность. Совершенно особая! – сказала мне мама. – Но, к сожалению, ты подмечаешь только смешные стороны…

      – А что же мне, подмечать скучные?

      – Получается, что ты людей передразниваешь. Даже взрослых!

      – Я не передразниваю… Я их запоминаю.

      – Взрослые этого не поймут!

      – Пусть поймут только дети.

      – Ну, если взрослые не поймут, то уж дети подавно!

      Мама убеждена, что взрослые все понимают лучше. Я в этом совсем не уверена.

      Когда она слишком уж упрямо со мною не соглашается, я восклицаю: «Устами младенца глаголет истина!» Ни одна пословица и ни одна поговорка не утверждает, что истина «глаголет устами взрослых…»

      Однажды мама обратилась к моей «особой способности с особой семейной просьбой». Так именно она выразилась.

      Ко мне, как и ко всем на свете, с просьбами обращались не раз. Люди, я заметила, предпочитают что-нибудь попросить, чем что-нибудь предложить или выполнить. Но та просьба была не похожа на остальные. А все непохожее не входит, а прямо-таки вламывается ко мне в память. И уходить оттуда не собирается.

      – Завтра будет решаться судьба нашего папы! – издалека начала мама. Она любит подбираться к своим заданиям и просьбам издалека.

      – Где будет решаться?

      – Прямо здесь, у нас дома… К нам в гости пожалует директор банка, в котором папа работает. Вместе с женой. Кстати, она предпочитает называть его не директором, а «главой» банка. Учти!

      Обычно гости к нам «приходили», а эти обещали «пожаловать».

      – Если мы им… – продолжала мама. – Если мы им – особенно жене! – придемся по вкусу…

      – По вкусу? Они собираются нас пробовать?

      – Ты уже насмехаешься! А дело о-очень серьезное!

      Когда мама какую-нибудь букву (чаще всего гласную) тянет, словно не желая с ней расставаться, все мы обязаны напрячься, насторожиться. Я напряглась.

      – Так вот… Если мы им понравимся, папа получит высокую должность. Стало быть, и зарплату… – Про зарплату она прошептала. – А чем лучше папе, тем лучше и нам! – Об этом я догадывалась. – Слушай внима-ательно! Я их накормлю…

      – Питаться они все все-таки будут продуктами? – с облегчением спросила я.

      – Умоляю тебя: перестань… И послушай меня хоть раз в жизни! – Мама часто просит, чтобы я «хоть раз в жизни» сделала то, что я делаю каждый день. – Обед, конечно, обедом… Но этого мало.

      – Смотря какой будет обед!

      – С тобой невозможно общаться. Ну, не перебива-ай! Они, как мне донесли, любят развлечься. Артистов мы приглашать не можем: это дорого. Да и зачем? Если у нас в семье есть своя актриса.

      – Это кто?

      – Это ты… Развлеки их! Кого-нибудь «изобрази»… Пусть посмеются. В твоем репертуаре так много разных человеческих типов! Характеров… Только не изображай, пожалуйста, меня, папу и бабушку.

      Когда был жив дедушка, она просила и его не трогать. Я не трогала. Но его это, к сожалению, не спасло. Люди всегда предпочитают, чтобы смеялись над кем-то другим.

      – А ты нас вообще-то изображаешь? – словно по секрету и с некоторым страхом поинтересовалась мама.

      – Нет, – без всякого страха соврала я.

      На самом деле я своих близких изображала. Но когда они были далеко или, точней, когда их не было дома. И вообще никого вокруг не было. Изображала просто так, для себя самой. Чтобы навсегда запомнить нашу семью…

      – Значит, тебя и папу с бабушкой «показывать» я не буду. А всех остальных можно?

      – Остальных? Пожалуйста!

      Хозяйкой хозяина банка оказалась его жена. Она все время давала хозяину поручения:

      – Пойди посмотри: не прошел ли дождь?

      – Иду, я уже иду…

      – К окну, а не на улицу. О, как я от него устала!

      Минут через десять:

      – Принеси-ка мне телепрограмму!

      – Несу, я уже несу…

      – Мне нужна программа на эту неделю, а не на прошлую… О, как я от него устала!

      Еще минут через пять:

      – Налей мне воды!

      – Наливаю, уже наливаю…

      – Я просила воды, а не пива… О, как я от него устала!

      «Он бегает, приносит, протягивает, наливает, а она… устала. Хоть сидит на одном месте!» – недоумевала я. И слегка даже возмущалась. Мне стало жалко «главу» папиного банка: как же он, бедный (хоть и богатый!), устал, если она без конца от него уставала?

      Папа тоже пытался выполнять ее непрерывные указания, но за своим боссом не поспевал. Я сочувствовала папе еще сильнее, чем его боссу: в конце концов, тот сам выбрал себе жену!

      Обед мама приготовила