Сбежавшая душа. Джой ˜

убами парень. – Мышонок Дон У! Мышонок Дон У спрятался в норку, но кошка чует его трусливый запах!

      Парень с шумом втянул воздух, словно дикое животное. Запрокинул голову назад и слегка потряс ею, наслаждаясь ароматом.

      – От меня не спрятаться, Дон У! – предупредил парень. Его силуэт едва виднелся в полумраке плохо освещённой улицы, но редкие световые проблески выхватывали его лицо с широкой улыбкой и горящими глазами. – Раз, два, три, четыре, пять – кошка вышла погулять! – в такт своим шагам, начал напевать он, двигаясь к огромной куче строительного мусора, которую, не удосужились убрать за собой трудовые мигранты из «страны фей и драконов». – Прячьтесь лучше в норки мышки, – парень запустил руку в мокрую кучу, с жадностью вцепился во что-то громоздкое и с силой потянул на себя.

      Раздался сдавленный стон и из-под грязных кусков брезента показались каштановые волосы, слипшиеся из-за вязкой жидкости, вытекавшей из раны на голове избитого школьника. Его левый глаз опух и не открывался, а из брови текла тоненькая струйка крови. Капая на тёмно-синей форменный пиджаке, она растекалась в бурые пятна и заливала вышитый золотом цветок на школьной эмблеме.

      – Когти острые у кошки! – Закончил парень и расхохотался во всю глотку. Его хохот зловещим отзвуком рикошетил от бетонных стен.

      – Пусти! – прохрипел школьник. Он вцепился в держащую его за волосы руку, в бессмысленной попытке разжать пальцы.

      – Кошка поймала мышку! – театрально облизнулся парень и резким рывком поставив школьника на ноги, добавил: – Приятного аппетита!

      Глава 1. 00:01

      – Какого чёрта? – тонкие брови Ын Су изогнулись в идеальные вопросительные линии. Такие же идеальные и прекрасные, как и всё в Ын Су. – Какого чёрта? Я тебя спрашиваю! – завизжала она, теряя терпение. Её алые губы растянулись, обнажив жемчужно-белые зубы, которыми девушка бесспорно гордилась. Из глубокого декольте выглядывала округлая грудь, которая поднималась и опускалась так быстро, словно её хозяйка бежала марафон.

      – Успокойся! – выставив перед собой руки, как щит, попросил Бон Хва. – Ты всё не так поняла! – вполне убедительно проговорил он, если не считать того, что из одежды на нём была подушка, которой он упорно прикрывал ту часть тела, которая вовлекла его в непростительный грех.

      – Успокоится? Ты предлагаешь мне успокоится? – Ын Су стянула с ноги чёрную туфлю на высокой шпильке и запустила её в Бон Хва. Та, описав дугу над кроватью, попала прямо в плечо провинившемуся мужчине.

      – Ты с ума сошла? – взвыл Бон Хва.

      – Да! Сошла! – выкрикнула Ын Су и сняв вторую туфлю, пригрозила: – Эта попадёт точно в голову, если ты сейчас же не скажешь, где эта…похитительница чужих мужиков. – Последнюю фразу она проскрипела сквозь сжатые зубы.

      – Чужих мужиков? – донёсся усмехающейся голос из-за широкой двери гардеробной. – На нём не написано, что он твой!

      Дверь отъехала и на пороге гардеробной показалась короткостриженая девушка в чёрной мужской рубашке.

      Ын Су перевела удивлённый взгляд на появившуюся перед ней диву и пробежавшись украдкой по её прелестям, изрекла:

      – Ты кто такая?

      – Ха Мин Воль! – с вызовом ответила та. – А ты кто такая?

      – Кто я такая? Серьёзно? – хмыкнула Ын Су. – Я – хозяйка этой квартиры! Этой комнаты, этой кровати! Даже рубашка на тебе – куплена за мои деньги.

      Мин Воль бросила взгляд на прикрывающегося подушкой Бон Хва и тот, стыдливо понурил голову.

      – Да забирай! – сквозь ехидную улыбку проговорила Мин Воль. Она рванула за ткань и пуговицы, словно пули, со звоном посыпались на пол. Стянула рубашку и бросила её Ын Су, выставив на всеобщее обозрения голую грудь, четвёртого размера.

      – Вот же дрянь! – завизжала Ын Су и бросилась на обнажённую оппонентку.

      – Нет, ты представляешь? А я-то дура, думала, что у нас с ним всё серьёзно. – Спустя час после потасовки, жаловалась Ын Су аккуратно стриженному бармену в летах по имени Вон Ги, который со скучающим видом протирал салфеткой очередной стакан. Он, зная Ын Су как постоянную гостью и любительницу крепкого французского пойла, и давно привык к нескончаемому потоку нытья и жалоб, которым она обильно поливала его уши с завидной частотой. Если бы не солидные чаевые, которые оставляла «душемотательница», – как он называл её за спиной, – давно бы послал её куда подальше. Но деньги, как известно, управляют миром. И, кто он такой, чтобы сопротивляться этому?!

      – Хуже всего, – всхлипывала Ын Су, смахивая катившиеся из-под квадратных чёрных очков слёзы, надушенным платком, – что сегодня мой день рождение. Двадцать восемь лет… а этот урод даже не помнит об этом. Хотя мы с ним уже два года…

      Она снова горестно всхлипнула и, высоко задрав голову, опустошила стакан одним глотком.

      – И что же ты сделала? – вяло спросил бармен.

      – Выставила паршивца