Знак белой лилии. Наталия Антонова

сосед вашей жены, вернее, он проживает в том же подъезде, где квартира вашей жены. Судя по всему, он приставал к ней.

      – Приставал? – с изумлением спросил Андриевский.

      – А что вас, собственно, удивляет?

      – Моя жена не такая женщина, к которой можно приставать! – отрезал Эммануил Захарович.

      – То есть? – настал черед удивляться следователю.

      – Понимаете, она очень строгая, я бы сказал даже, суровая.

      – Крысинского это не остановило. Может, потому, что он алкоголик.

      – Алкоголик? – еще больше удивился Андриевский. – Что нужно было этому человеку от Елены?

      – Судя по всему, он хотел взаимности.

      – Какой еще взаимности? – продолжал не понимать Андриевский.

      – Если верить соседям, ваша жена нравилась Крысинскому и одновременно раздражала его.

      – Ничего не понимаю!

      – Пока Крысинский – единственный подозреваемый в убийстве вашей жены.

      – Но за что он ее мог убить?

      – За то же, за что Отелло убил Дездемону.

      – Но там совсем другая ситуация! Не морочьте мне голову! Не мог какой-то Крысинский ревновать мою жену!

      – Почему? – спросил следователь.

      – Потому, что это абсурд! – вырвалось у мужчины.

      – Не скажите, Эммануил Захарович. А где сейчас ваш сын?

      – В институте! Где ж ему еще быть. Только ради всего святого, не ходите к нему! И не звоните. Позвольте мне самому переговорить с сыном.

      – Да, конечно, – не стал возражать Наполеонов.

      Он решил пока больше не теребить Андриевского и дать ему хотя бы немного прийти в себя.

      Следователь был уверен, что мужчина был глубоко потрясен и еще полностью не осознал всей тяжести обрушившегося на него несчастья.

      – Эммануил Захарович, – тихо проговорил он, – назовите мне номер школы, в которой работала ваша жена, и адрес учебного заведения.

      – Да, конечно, – так же тихо ответил Андриевский. Взял со стола лист бумаги и, записав то, что просил следователь, пододвинул листок к нему.

      – Спасибо, до свидания. – Наполеонов поднялся с насиженного кресла, которое ему не хотелось покидать. Он только сейчас почувствовал, как сильно устал.

      – До свидания, – прошелестел Андриевский, который уже снова ушел в свои мысли.

* * *

      Вернувшись домой, Андриевский застал сына за приготовлением жареной картошки.

      – Ты чего сам? – машинально спросил он.

      – Тамара Михайловна выпила таблетку и прилегла, у нее голова разболелась. Пап, ты не знаешь, когда мама вернется? Я звонил ей, но абонент вне доступа.

      – Так и должно быть, – обронил Эммануил Захарович.

      – Что ты этим хочешь сказать? – удивился сын.

      – Олег, сними, пожалуйста, сковороду с огня и сядь. Нам нужно поговорить.

      Увидев выражение отцовского лица, парень не стал возражать, выключил огонь под сковородой и сел напротив.

      – Что случилось, папа? – спросил он.

      – Мама больше не вернется, – проговорил Андриевский, не глядя на сына.

      – Что значит не вернется? –