Время вестников: Законы заблуждений. Большая охота. Время вестников. Андрей Мартьянов

молодой человек лет двадцати пяти. Длинные нечесаные белокурые волосы, копной вырастающие над узким лицом. Цвет глаз неразличим из-за полутьмы. Одет по-дворянски, однако весьма скромно – черные штаны-шусс, белая рубашка с открытым воротом, черный колет с вышивкой серебром в виде маленьких восьмиконечных звездочек, высокие грубоватые сапоги… На стражу не похож, на одного из придворных графа Редэ – тоже. На широком ремне, перекинутом через плечо, покачивается виола, придерживаемая тонкой правой ладонью.

      Благородный мессир, видимо, намеревался просто пройти мимо, однако заметил прижавшуюся к стене Беренгарию, приостановился, отвесив нарочито глубокий поклон, и очень хрипло сказал:

      – О, ваше высочество? Я полностью с вами согласен: летними ночами так одиноко…

      – Что, простите? – не на шутку опешила принцесса. – Сударь, я не помню вашего лица, и нас друг другу не представляли!

      – В чем же вы видите трагедию? – недоуменно расширил глаза незнакомец. Теперь Беренгария разглядела, что зрачки у него холодно-серые, похожие на галечные камешки. – Извольте. Это принцесса Беренгария из Наварры. Это Лоррейн, менестрель. Мы очень рады увидеться, – он завертел головой, озираясь и весело уточнил: – Только где же Хайме? Опять прячется?

      «Он что, заметил нас? – похолодев, подумала Беренгария. – Не может быть! Площадка на вершине замка никому не видна, я внимательно посмотрела!»

      – Ах, принцесса, – продолжать напирать незнакомец, имевший такой вид, будто он слегка пьян – что доказывали расплывавшиеся по светлой ткани рубашки темные пятна – или самую чуточку безумен, а скорее всего, то и другое вместе. – Ренн чудесен, не правда ли? Теплые, ласковые лапы… Когда добрые, когда злые. Все зависит от хозяина и иногда – просто от человека. Сегодня Ренн, похоже, пребывал в благодушном настроении. Я прав?

      – Что вы несете, мессир? – от испуга Беренгария рассердилась и вспомнила, что она, как-никак, дочь короля. – Я сейчас прикажу позвать стражу! Вы не назвали мне своего титула, полного имени…

      – Титула? – хмыкнул менестрель по имени Лоррейн и озадаченно поскреб в затылке, беспечно признавшись: – Забыл, представляете? Не люблю хвастаться. Хвастовство здесь – привилегия Рамона де Транкавеля. Ступайте, принцесса. Идите с миром, любите этого молодого обормота и постарайтесь быть счастливой.

      Лоррейн быстро прошагал дальше в верхний двор, Беренгария шепнула под нос словечко из лексикона, порядочным принцессам неизвестного (слышала от отца и старшего брата), и осторожно двинулась вниз. Но едва она ступила на лестницу, ведущую к гостевым покоям Ренн-ле-Шато, буквально отовсюду, из воздуха, возник голос Лоррейна: одновременно и очень низкий, и поднимавшийся до неизмеримых высот.

      Не смотри, что за дверью листопад,

      И болит под шестым ребром,

      Наливается золотом закат,

      Как густой корабельный ром.

      Это осени поздней горький хмель

      Приближает