Символическая жизнь. Тавистокские лекции. Карл Густав Юнг

[35]. За каждым архетипом стоит typos (впечатление), определенное сочетание архаических образов, охватывающее по форме и по содержанию мифологические мотивы. В чистом виде мифологические мотивы предстают в сказках, мифах, легендах и фольклоре[36]. Вот некоторые хорошо известные мотивы: фигуры героя, искупителя, дракона (он всегда связан с героем, который должен его победить), кита или чудовища, которое проглатывает героя[37]. Другим вариантом мотива героя и дракона является катабасис, спуск в пещеру, или Некия[38]. Вы наверняка помните, что в «Одиссее» Одиссей спускается ad inferos[39] ради беседы с провидцем Тиресием. Этот мотив Некии был широко – фактически повсеместно – распространен в Античности. Перед нами психологический механизм интроверсии сознательного разума в глубинные пласты бессознательной психики. Из этих пластов приходят содержания безличностного, мифологического характера, иными словами, архетипы, и потому я называю их безличностными или коллективным бессознательным.

      ⁸¹ Конечно, сейчас я могу лишь обрисовать в самых общих чертах это понятие коллективного бессознательного, но позвольте привести пример его символизма и тех действий, которые я предпринимаю для отделения коллективного бессознательного от личностного. Отправляясь в Америку изучать бессознательные явления у негров, я исходил из того соображения, что коллективные содержания наследуются через расовые признаки – либо что это «априорные категории воображения», как, совершенно независимо от меня, их назвали французы Юбер и Мосс[40]. Один негр поведал мне свой сон, в котором была фигура человека, распятого на колесе[41]. Здесь нет нужды пересказывать весь сон, поскольку остальное не имеет значения. Разумеется, в сновидении имелся личностный смысл, наряду с намеками на безличные идеи, но я сосредоточился всего на одном мотиве. Мой собеседник, негр-южанин, был крайне невежественным и у него не наблюдалось развитого интеллекта. Потому, учитывая хорошо известную религиозность негроидной расы, ему, скорее, должен был присниться человек, распятый на кресте. Последний символ имел бы свойство личностного приобретения. А вот увидеть во сне человека, распятого на колесе, довольно необычно. Данный образ не очень-то распространен. Конечно, я не могу доказать, что по некоей случайности этот негр не увидел сходный образ на картине или не услышал о таком явлении от кого-либо еще, а затем ему приснился соответствующий сон; но если у него не было никакой модели для подражания, то перед нами архетипический образ, ибо распятие на колесе – мифологический мотив. Это древнее солнечное колесо, и распятие означает жертву богу солнца, которого нужно умилостивить; человеческие и животные жертвоприношения издавна совершались ради плодородия земли. Солнечное колесо – чрезвычайно архаичная идея, древнейшее, быть может, среди всех религиозных представлений. Ее можно возвести к эпохам

36

Так в оригинале; скорее всего, тут имеются в виду иные, кроме сказок и легенд, фольклорные формы (песни, былички, поговорки и пр.). – Примеч. пер.

37

Подробнее см. работу автора «Символы трансформации» (т. 5 с/с). – Примеч. ред. оригинального издания. Здесь и далее в ссылках на с/с имеется в виду собрание сочинений в 20 томах на немецком языке. – Примеч ред.

38

Примерами такого сошествия в ад служат шумерские сказания о Гильгамеше, египетский миф об Осирисе, греческие мистериальные культы и пр. Некия – в Древней Греции обряд призывания духов, к которым обращались с вопросами о будущем (фактически некромантия); Юнг понимал под Некией «проникновение сознательного разума в глубинные слои бессознательной психики» («К психологии и патологии так называемых оккультных феноменов»). – Примеч. пер.

39

В преисподнюю (лат.). – Примеч. ред.

40

Французские социологи, авторы одного из первых научных исследований первобытного мышления. – Примеч. пер. См. Henri Hubert, Marcel Mauss. Mélanges d’histoire des religions, 1909. – Примеч. ред.

41

См. работу автора «Символы трансформации», абз. 154. – Примеч. ред. оригинального издания.