Русь. Виталий Манческо

совым, стерегущим ворота в запретное царство. Худощавый мужчина среднего роста, тридцати с небольшим, снял взмокший капюшон, посмотрел на черные ботинки, которые сейчас были забрызганы слякотью и грузно вздохнул. Рука его было потянулась к толстой бронзовой ручке, но тут же осеклась, передумала открывать тяжелые двери, будто что-то неведомое удерживало, здесь, снаружи, на улице. Взгляд задержался на синей табличке справа, на которой золотистыми буквами, было начертано название организации. Долгую минуту времени, глаза перечитывали каждое слово, которое было и без того хорошо знакомо ему, сердце заколотилось немного сильнее, однако он не решался открыть двери настежь, а ноги его, не хотели переступать порог заведения. Два первых слова, словно наложили свою печать, превратились в тяжелый колокол, который звонил в голове лишь эти два слова: «ГЛАВНОЕ УПРАВЛЕНИЕ». Организация сия, занималась всеми возможными документами, которые можно было представить и без заверенной здесь бумажки, человек, имел лишь право дышать.

      Последний месяц, сон у него явно не ладился. Часто бывало так, что едва удавалось уснуть и вроде бы глубокий сон окутывал сознание чарами, как тут же он просыпался, смотрел на часы и оказывалось, что миновали всего лишь мгновения, считанные минуты. Но самым интересным образом, тело его совсем не ощущало усталости, скорее наоборот: присутствовала некая бодрость, позитивный настрой и ясность мышления. Однако сегодня с утра в гости постучалась апатия и если бы не дела, то он вряд ли бы вышел на улицу. Он нехотя посмотрел на часы, стрелки показывали 8:44 утра – рабочий день начался совсем уж недавно. На дворе стоял дождливый, октябрьский, понедельник и городская суета наполняла этот день жизнью, не смотря на идущий со вчерашнего вечера дождь.

      Двери отворились внезапно, с другой стороны и на пороге возникла фигура молодой девушки. На вид ей было лет двадцать пять, может немного старше, но что-то около того. Голова её, была грустно опущена вниз, левая рука крепко сжимала серую папку, которую распирала толстая кипа бумаг, а правая рука держала желтую трость сложенного зонтика. Она чуть ли не бегом выскочила из дверей, зацепила плечом и не обращая никакого внимания на окружающий мир, стала быстро удаляться прочь. Моросящий дождь, лужи, проезжающие машины, ничто не отвлекало её внимания. Зонтик в её руках, так и продолжал находиться сложенным, а капли дождя падали на темные волосы, которые грациозно сплетались между собой, подобно горделивым лозам винограда. Он на силу оторвал взор, от исчезающей стройной фигуры, грудь набрала горсть свежего воздуха, рука открыла массивные двери и переступив порог, он оказался внутри.

      И как только он переступил эту границу, по телу прокатилась мелкая дрожь, вся былая уверенность улетучилась и он ощутил себя юным подростком, наивным юнцом. В этом было что-то волнительное, неизвестное, притягательное, но в то же время, неопределенность пугала. Он уже давно отвык от этого чувства. Жизнь его была разложена по полочкам, но при появлении в библиотеки нового тома, необходимо было мастерить новые полки – другого пути просто не было. Нужно было оформить ряд справок, зарегистрировать документы, в общем стандартная бумажная волокита, которая вызывала у него лишь одно отвращение, да неприятное чувство тревоги. Так происходило каждый раз, во время его визитов в это серое здание и каждый раз ему казалось, что хуже быть уже не должно. Однако всякий раз, возникали новые обстоятельства, выходили новые правила и с каждым разом они становились абсурднее, пытались ещё больше запутать, а чиновники старались выманить деньги. Взятки он не давал принципиально, искренне полагая, что именно коррупция виной всем бедам этой планеты. И чем чаще он контактировал с этими клерками, тем более росло разочарование этим миром. Будущее казалось давно обреченным, но каждый раз, каждый новый визит, пропасть становилась все больше. Здание Главного Управления разрасталось, выходили новые указы и бюрократический клещ, жадно высасывал плоды сих директив да приказов.

      На прошлой неделе он вступил в права наследия и сейчас, нужно было переоформлять ряд бумаг, среди которых были договор по аренде земли и разрешение на работу. Всего лишь простая формальность: долгая, нудная, неприятная, но без неё было нельзя. Необходимо было поменять документы, на свое имя – Даниил Правдин. Именно эта, старинная, вышедшая из оборота, форма имени была записана в его документах. Так нарекла его мать. Однако ему самому, старомодная форма сия нравилась не особо, было в ней что-то отдающее пылью, какой-то стариной, да и все вокруг звали его на нашенский лад – Данила, а друзья сокращенно – Даня.

      Уже добрых пять лет, как он занимался своим собственным делом. Бизнес его состоял из небольшого питейного заведения, которое располагалось почти в самом центра города. Внутри находилось всего несколько круглых столиков, на двадцать посадочных мест; с утра и до обеда народ пил кофе да чай, иногда алкоголь, а после обеда наставало время спиртного и уютное кафе превращалось в бар с его выпившей суетой и весельем. Этот кафетерий, несмотря на его небольшие размеры, приносил стабильный доход и обеспечивал работой несколько душ. А когда, полгода назад, скончался его отец, он унаследовал и его небольшое дельце. Маленький, бакалейный магазинчик на рынке, перешедший