Тур поехавшей крыши. Наталья Александрова

он побаивался – тот, если его разозлить, мог и перья из хвоста повыдергивать, но Аскольд держался индифферентно и сразу же дал понять Лоле, что присматривать за наглой птицей не нанимался.

      Когда попугай понял, что из дому его не выгонят, он обнаглел окончательно и взял моду гадить на Ленины умопомрачительно дорогие пиджаки. Правда, Лола пыталась утверждать, что делает он это исключительно из любви к порядку, дескать, она, Лола, никак не может заставить Леню убирать одежду в шкаф, так может Перришон сумеет его перевоспитать…

      В результате от Маркиза попало всем, даже коту, а Перришону вообще обещали свернуть шею и зажарить.

      Понемногу в квартире установилось перемирие, звери хулиганили в пределах нормы, но буквально за последнюю неделю с попугаем снова начались проблемы.

      – Опять, – вздохнул Леня, посмотрев в окно.

      Перришон сидел на подоконнике неподвижно, как будто был не живой птицей, а фигуркой, что устанавливают в садике на даче, наподобие гнома, ежика или лягушки. Он пристально смотрел в окно.

      А там, за стеклом, прямо напротив, на наружном карнизе сидела ворона. Ворона была даже симпатичной – яркие глаза-бусинки и растрепанный хохолок. Сидела она также неподвижно и смотрела на попугая долгим, влюбленным взглядом.

      – Перри, у тебя это так и не прошло? – удивился Леня.

      – Дур-рак! – ответил попугай, не отрывая глаз от вороны.

      – Вот так вот, – в голосе Лолы звучала самая настоящая злость, – вот как он теперь разговаривает!

      – Это любовь, – констатировал Маркиз, – ничего не попишешь. Лолка, наш попугай влюбился!

      Это началось с неделю назад. Ворона расположилась сначала на дереве, что напротив окна, затем перебазировалась на карниз. Она каркала что-то, потом замолчала. Перришон тоже смотрел на нее молча. Эти взгляды были так красноречивы, что Лола закрыла в доме все окна, оставив только малюсенькие щелочки. Влюбленные не могли соединиться и от этого страдали. Ворона покаркала немного и улетела. И вот теперь явилась вновь.

      – Я этого не вынесу! – простонала Лола. – Ну сделай же что-нибудь! Видеть не могу эту уродину! Ой!

      Попугай сорвался с подоконника и бросился к Лоле с намерением сильно ударить клювом, она едва успела закрыться руками.

      – Перри, она пошутила! – Маркиз отогнал попугая. – Лолка, следи за словами, ты оскорбила его нежные чувства!

      – Кар-ра… – нежно проворковал попугай, вновь взгромоздившись на подоконник, – Кар-рина хор-рошая…

      – Красивое имя, – одобрил Леня, подсаживаясь на подоконник.

      При этом пришлось сдвинуть азалию, на что Лола негодующе зашипела, прямо как кот Аскольд, когда наступят на хвост.

      – Была у меня одна знакомая Карина, – мечтательно продолжал Маркиз, – такая, знаешь… фигуристая… – он обрисовал в воздухе нечто, напоминающее восьмерку.

      Лола фыркнула, но Маркиз махнул за спиной рукой –