Тур поехавшей крыши. Наталья Александрова

гуляли.

      Пу И очень обрадовался неожиданной прогулке. Правда, в сквере не оказалось ни одной знакомой собаки, но и без них тут вполне хватало развлечений. Едва Лола спустила его на землю, он с лаем погнался за голубями. Голуби повели себя неспортивно – они не захотели играть с песиком, а просто улетели. Неподалеку прогуливалась ворона, и Пу И побежал было к ней, но у вороны оказался такой огромный клюв, и вообще, она совершенно не была похожа на симпатичную Карину. Эта ворона так неодобрительно взглянула на песика, что он предпочел сделать вид, что птица его нисколько не интересует, развернуться и побежать в другую сторону.

      Лола села на скамейку и, подставив лицо солнышку, сквозь полуопущенные ресницы с улыбкой наблюдала за тем, как Пу И роется в куче осенних листьев.

      Вдруг песик застыл и залился оглушительным лаем.

      Лола подумала, что он нашел дохлую крысу или что-нибудь в таком же роде, и встала, чтобы отогнать его: еще подцепит какую-нибудь заразу.

      Песик лаял, не переставая.

      Лола подошла к нему и неодобрительно проговорила:

      – Брось сейчас же эту гадость!

      Пу И лаял, не переставая, и Лола нехотя взглянула на то, что вызвало у него такое возбуждение.

      Из кучи желтых осенних листьев торчала человеческая рука.

      Лола охнула и попятилась.

      В следующую секунду она зажмурила глаза, решив, что рука ей померещилась, досчитала до десяти, чтобы немного успокоиться, и снова открыла глаза.

      Рука никуда не делась, она была на прежнем месте.

      Больше того, Лола эту руку узнала.

      Это была мужская рука, красная обветренная рука с обломанными ногтями, торчащая из короткого рукава пиджака. На голом запястье была дурацкая татуировка.

      «Не забуду заплатить за…», – дальше буквы были не видны.

      В общем, это была рука того подозрительного типа с крысиной мордочкой и дурацким хохолком, того мелкого жулика, который всего какой-нибудь час назад приходил к ним в квартиру, якобы по объявлению, и пытался украсть любимую Лолину скалку…

      И сам жулик угадывался под грудой листьев, едва прикрытый ими от случайных взглядов.

      – Не может быть! – пробормотала Лола, не в силах отвести взгляд от обветренной руки. – Не может быть!..

      Осенью погода очень переменчива. Только что было тепло, ярко светило солнце, и вдруг на него набежали тучи, небо помрачнело, и по скверу пронесся порыв ветра, взметая золотые и багряные листья.

      Это было символично – так же, как погода, переменилось Лолино настроение. Только что она была в чудном настроении после кофе и тирамису, теперь же впала в страх и растерянность.

      Но у перемены погоды был еще один неожиданный результат. Порыв ветра сдул листья с трупа, и он целиком открылся Лолиным глазам – со своей крысиной мордочкой, со своим потешным хохолком, в своем потертом долгополом пиджачке…

      Карманы пиджака были вывернуты.