Жандарм. Никита Семин

нагоним! – уверенно заявляет тот же голос, что рассмотрел какие-то копыта, а я наконец начинаю различать, что находится вокруг меня.

      Горы. Довольно крутые, усыпаны камнями. Подняться наверх не вызвав обвал довольно нетривиальная задача. На небе редкие белые облачка, а солнце в самом зените печет немилосердно. Я сам, оказалось, сижу на лошади, что медленно перебирает ногами, осторожно ступая с камня на камень по одной только ей видной «тропе». Отсюда и качка. Справа чуть впереди тоже верхом едет солдат, который до этого разговаривал со мной. Форма на нем старинная, такую перестали использовать после первой мировой. Или второй? Не помню точно, но что в середине двадцатого века так уже не одевались – факт. Солдат сидит на лошади уверенно, еще и умудряется периодически свешиваться с седла, силясь рассмотреть что-то среди нагромождения камней у нас под ногами. Что там вообще увидеть-то можно?

      Силясь вспомнить, где я мог видеть такую форму, внимательно рассматриваю ее. Светло-зеленая, выгоревшая на здешнем солнцепеке рубашка, перепоясанная кожаным ремнем. Темные штаны из грубой ткани. На ногах – сапоги. Через плечо перекинуто ружье, довольно длинное с приставным штыком. Магазина не вижу, неужели однозарядное?

      Хочу рассмотреть ружье подробнее, но моя голова почему-то вопреки моей воле поворачивается в сторону – вперед по движению. Кроме меня и солдата, оказывается, есть и еще люди. Как минимум впереди. Еще двое в такой же форме, что неизвестный мне Демьян. Вижу их со спины, но почему-то полное впечатление, что это бывалые мужики не младше тридцати-сорока лет. Позы настороженные, один скинул ружье с плеча и держит на сгибе локтя, готовый в любую секунду открыть огонь.

      Почему-то возникает чувство, что сейчас произойдет что-то нехорошее, но мое тело спокойно. Мое ли? Почему я не могу им пошевелить?

      – Ширх… – скатывается небольшой камешек слева и сразу же события понеслись галопом!

      Едущие впереди солдаты мгновенно реагируют на звук, поворачиваясь в ту сторону… Но все равно не успевают!

      – Бах! Бах!

      Тот, что держал ружье на сгибе локтя, падает с лошади. Фуражка слетает с него, открывая вид на короткие темные волосы. Встать он уже не может – пуля попала в висок, мгновенная смерть. Второму повезло больше. Стрелок промахнулся, или стрелял под неудобным углом – солдат отделался ранением в левое плечо, но тоже не удержался на лошади.

      Конь подо мной испуганно заржал и попытался встать на дыбы. Уверенной рукой пресекаю эту попытку, краем глаза замечая, что на ладонях надеты тонкие перчатки.

      – Засада! – кричат сзади.

      Я и сам уже вижу. Слева поднялось голов пять. Загорелые дочерна лица, слегка раскосые глаза. На головах – чалма либо тюбетейка. В руках – такие же ружья, как у моих солдат.

      Долго рассмотреть их не получается. Тело само соскальзывает с коня, параллельно ловко вытаскивая одной рукой револьвер из поясной кобуры, а второй придерживая саблю. Успеваю заметить, что марка мне не знакома совершенно, а ствол уже наведен в противника и палец жмет на курок.

      – БАХ!

      Руку бьет