Храм Темного предка. Татьяна Степанова

«Отпечатки пальцев на двери, подоконнике, оконной раме, ручке рамы и цветочном горшке принадлежат самой Красновой, – сообщил он Гущину. – Выявлены при осмотре еще и множественные отпечатки на столе и стульях, принадлежащие другим людям. Но они большей давности, чем отпечатки на оконной раме и подоконнике. Уборщица, возможно, хваталась за мебель – сотрудники музея кабинетом ведь пользовались регулярно. Короче, несчастный случай, будем отказывать в возбуждении дела».

      Полковник Гущин задал последний вопрос: «Раз Елена Краснова пила таблетки, плохо сочетающиеся между собой, есть ли в кабинете чашка, бутылка воды, электрический чайник с водой? Все, чем можно таблетки запить?» Катя и Гектор о них не упоминали, но он решил уточнить. Замначальника МУРа ответил: «Нет, не обнаружили мы ни посуды, ни воды, она могла наглотаться таблеток раньше – по пути на работу. Воду в бутылке либо купила, либо везла с собой, а потом бутылку выбросила. Вечно вы, Федор Матвеевич, все усложняете. А для нас дело ясное – несчастный случай. Не убийство. Работы нам меньше».

      В прозекторской морга трудился совсем молодой патологоанатом. Полковник Гущин сначала отнесся к нему с великим недоверием – недавно с институтской скамьи, опыта с гулькин нос. Но затем, наблюдая за спорой и профессиональной методикой вскрытия, свое мнение изменил. Они стояли у стола в прозекторской над обнаженным телом – оба в масках и защитных костюмах. После ковида и тяжелого ранения полковник Гущин, прежде падавший в обморок в прозекторских, словно окреп духом. Он переносил ужасы вскрытия теперь более стойко и отстраненно.

      – Мужчина азиатской внешности, возраст примерно сорок лет, средней упитанности, рост 158 сантиметров, размер ноги сорок первый. Причина смерти – закрытая черепно-мозговая травма, – констатировал эксперт. – Ему нанесли три удара по голове сзади и сбоку, предположительно железным прутом или палкой. Уже первый удар оказался смертельным, но его продолжали бить. Удары наносились с большой силой сверху вниз. То есть нападавший гораздо выше жертвы – рост от 175. Кроме черепно-мозговой травмы иных повреждений – ран, ссадин, царапин, синяков – на теле нет. Да вы и сами отметили при осмотре, товарищ полковник.

      – Он работяга? Или белый воротничок? – уточнил полковник Гущин.

      – Не офисная моль уж точно, но и не пролетарий, – заявил молодой патологоанатом. – Видели его руки?

      – Мозоли на ладонях, я решил – строитель, дворник…

      – Физический труд для него тяжел, взгляните на его деформированные суставы на фалангах пальцев рук и ног. Ему на вид сорок с небольшим, а он, судя по сотоянию суставов, страдал жесточайшим артритом. Генетическая предрасположенность, наверное.

      Полковник Гущин уже с уважением воззрился на молодого патологоанатома – умница, все подмечает. В отличие от шалаевских полицейских, патологоанатом работал увлеченно, явно стараясь произвести впечатление на знаменитого полковника Гущина. А тот стоически терпел