ОстротА. Записки русского бойца из ада. Владислав Ефремов

укрытие и нырнуть в него? В любой момент на голову может упасть ВОГ – осколочная граната для автоматического гранатомета, которая разлетается сотнями мелких осколков и шинкует все в радиусе нескольких метров. Ведь неподвижная цель куда более легка, чем бегущая. Но менее заметна. Что делать? Если бы, мать его, я не решил оставить ружье, все бы было иначе. А сейчас… Ну не стрелять же на звук из автомата. Самое тупое решение, пожалуй. Себя обнаружишь вспышками, а вероятность поразить противника нулевая.

      Мысли в голове быстрые и хаотичные, но точные. Было принято решение лежать – значит, лежим. Значит, не шевелимся совсем. А ведь это сложно, лежать в неестественной позе на земле под забором и не двигаться. Хочется перемяться, лечь на бочок, сделать все что угодно, но не изображать замершую восковую фигуру, пока режущие ухо и воздух винты подкрадываются все ближе.

      – Нет, нет. Не сможешь, не заберешь, не нашинкуешь. Сейчас я точно не дамся.

      – Не дашься? Да кто тебя спросит, – захихикала ОстротА, лежавшая рядом со мной на холодной земле и игриво скалящая клыки. Бледное лицо, худое, молодое, но с печатью болезненности и сладострастия, было растянуто в улыбке. Глаза сверкали в темноте, делая богиню солдатской судьбы похожей на нимфоманку, уверенную в том, что скоро она получит дозу удовольствия и удовлетворения. Квадрокоптер висел над нами, и ОстротА была близка ко мне как никогда ранее.

      Сначала дрон что-то прочесывал, патрулировал местность, постепенно приближаясь к нам. Ближе, ближе. Какова вероятность, что он целенаправленно идет сюда? К двум светящимся на черно-белом фоне фигурам, пытавшимся спрятаться от своей смерти? Висок стучит, организм воет об опасности, дыхание учащается. Страх ли был это? Не думаю. Скорее, ожидание скорой и тупой смерти, которое взводило организм, а не мозг.

      Мозг же понимал, что дрон уже висит прямо над нами. Он, должно быть, прицеливается и стабилизирует подвешенный ВОГ. Сколько раз я запускал дроны! Я прекрасно понимаю, как звучит висящий в двадцати метрах от тебя квадрокоптер.

      Какова вероятность? Об этом думал мозг. Я молился, чтобы повысить вероятность на выживание. Вероятность, вероятность. Постоянно зудящие расчеты в голове, попытки представить, насколько возможно, что ты умрешь на этой тропинке, в этом блиндаже, в этом выходе. Умрешь, отправившись за этим многострадальным баулом с техникой. Не знаю, помогало ли это мне выжить, но точно позволяло держать себя в руках, не проваливаясь в пучину панических мыслей.

      Итак, какова вероятность того, что мне на голову сейчас упадет граната? Безумно, безумно велика. Ногам хочется вскочить и побежать, но нет. Тогда точно заметят, и я видел столько роликов, где на головы бегущим падают гранаты… Сейчас еще есть шанс. Призрачный, но есть. Даст ли ОстротА мне еще немного пожить или прижмет к себе и начнет погружать в меня свои когти, выпуская черную кровь и напиваясь ею?

      Пропеллеры взвыли сильнее, но дрон не удалялся. Он нарезал круги где-то поблизости, он жужжал