Капитолина: 80-е. Ден Истен

(под этой торговой маркой выпускали буквально все, что имело кнопки и провода: от карманных калькуляторов до бытовых компьютеров), в больших квадратных наушниках протяжно пел Челентано.

      Капа дотянулась до колесика громкости и убавила звук. Дочь моментально открыла глаза.

      – Мам, ты что делаешь?!

      – Оглохнешь.

      – Не оглохну!

      – Подлетаем.

      Капа ткнула пальцем в иллюминатор, Лариса глянула на город внизу.

      – Ну да, есть немного, – равнодушно ответила она.

      – Есть немного, – передразнила Капа. – Ремешок накинь и спинку подними!

      Дочь послушно проделала манипуляции с ремнем и спинкой кресла и, выкрутив звук до максимума, снова закрыла глаза. Впрочем, тут же приоткрыла один глаз, хитро взглянула на мать и на всякий случай прикрыла плеер руками.

      Капа засмеялась и мысленно, уже в который раз, поблагодарила судьбу за то, что та аварийная посадка на Енисее, произошедшая десять лет назад и чудом не превратившаяся в трагедию, не оставила в душе дочери ранящий след. Все последующие полеты дочь переносила совершенно спокойно, не выказывая ни малейших признаков беспокойства или паники. Правда, летала после этого Лариса всего два раза – в июле 1983 года в Москву и обратно. Особенно ей запомнилась не Красная площадь и не Третьяковка, а совершенно случайная встреча с Самантой Смит у гостиницы «Советская». Лариса была в восторге, хотя пообщаться лично, конечно же, не удалось из-за вездесущих журналистов и плотного кольца пионеров.

      Бортпроводница объявила о скором приземлении, напомнила о ремнях безопасности и прошла по салону.

      – Ремень пристегните, пожалуйста. Спасибо.

      – Товарищ, столик откиньте. Спасибо.

      – Девушка, займите место, пожалуйста, и пристегнитесь. Спасибо.

      – Товарищ, просыпайтесь! Ремень застегните. Нет, не брючный, а привязной ремень. Спасибо.

      Приземление прошло штатно, кто-то даже хлопал в ладони. Получив багаж, состоявший из чемодана и спортивной сумки, Капа и Лариса вышли в зону прилета, где их встречал Саша. Расцеловав обеих, он спросил у дочери:

      – Ну, как Ленинград, Лара?

      – Стоит, папа.

      – Это все, что ты можешь сказать?

      Дочь пожала плечами и, вытянув руки к высокому своду аэропорта, громко процитировала:

      Город пышный, город бедный,

      Дух неволи, стройный вид,

      Свод небес зелено-бледный,

      Скука, холод и гранит.  

      И, улыбаясь, посмотрела на отца.

      – Лучше Пушкина никто не скажет, папа.

      – Ясно, – вздохнул Саша. – А паясничать обязательно? Могла бы просто сказать, что не понравилось.

      – Да понравилось ей там, понравилось! – успокоила Капа. – Характер свой показывает мне назло.

      – Вы поругались, что ли?

      – Немного. Она вечером из гостиницы ушла прогуляться, а вернулась с милиционером. Портвейн с неформалами распивала.

      – Мам, я не распивала! Я просто попробовала и мне не понравилось! А вот ребята – клевые!

      Лариса демонстративно напялила наушники и направилась к выходу. Капа покачала головой.

      – Знаешь, Саша, никогда ее не лупила, но, наверное, зря.

      Муж подхватил чемодан и сумку.

      – Ей пятнадцать всего. Вспомни себя в ее годы.

      – Ей пятнадцать уже! Тот самый возраст, когда нужно начинать соображать. А я в ее годы за станком стояла.

      – Хочешь, чтобы она тоже?

      – Нет, не хочу. Пойдем.

      Они вышли из здания аэропорта. Лариса, стоявшая у отцовских «Жигулей», сняла наушники.

      – Уже успели меня обсудить?

      Капа фыркнула.

      – Заняться нам больше нечем. В мире происходит столько всего интересного, а мы будем обсуждать какую-то девчонку? Не обольщайся.

      – И что же такого интересного происходит в мире? – ехидно поинтересовалась Лариса.

      – Много чего! – в тон ей ответила Капа. – Например, английские ученые обнаружили озоновую дыру над Антарктидой. Первую и, как утверждают, не единственную. Осознаешь масштабы? А девочка, пьющая портвейн на углу Невского и Владимирского проспектов, – это мелочи.

      Саша захлопнул багажник.

      – А меня больше волнует пьющая девочка. Ладно, не ссорьтесь. Поехали домой. Я «Прагу» купил и посуду помыл.

      Ехали молча. Саша изредка отвлекался от дороги и посматривал то на жену, сидевшую рядом, то в зеркало – на дочь. Капа, поймав очередной настороженный взгляд, сказала:

      – Саша, хватит так смотреть. Не волнуйся, драться не собираемся.

      – Я и не волнуюсь. Просто любуюсь своими женщинами. Нельзя?

      – Можно, – великодушно разрешила она. – Чем питался всю эту неделю?

      – Супами из концентратов, макаронами по-флотски, хлебом с