Бегство от реальности Саймона Рейли. Анастасия Калямина

глубокая ночь, сердце дико хотело выскочить из груди, всюду мерещились злые псы. И, наконец, прислонившись рукой к высокому каменному ограждению, мальчик остановился, чтобы отдышаться. В горле саднило. Нужно было добраться до станции, чтобы сесть на раннюю утреннюю электричку и покинуть коттеджный поселок. Он пытался убедить себя, что самое страшное позади, но неизвестность в окружающей темноте все же пугала. Впереди был пустырь, окруженный лесом, и идти туда совсем не было желания. Но, надо.

      Если остаться, люди отчима поймают его. А этого нельзя допустить!

      …

      Казалось, в черном небе, спрятавшем луну, кружили зловещие вороны. Мальчик слышал какие-то голоса, отвлекся, наступил с разбегу в глубокую лужу и охнул, промочив кроссовок насквозь. Он остановился, внезапно, кто-то подошел сзади, чья-то сильная ладонь заткнула ему рот, мешая даже дышать, чьи-то руки вцепились, и потащили его в сторону леса.

      …

      Его кидают наземь. Слышится хохот. Пять беспризорников старше, прячутся в этом лесу возле костра. Под одним из деревьев лежит рваный спальник, наверное, их предводителя.

      Неприятные ребята, с лицами, полными ненависти. Видят, что форма мальчика – лицея для детей богачей. Думают – сорвали куш.

      Мальчик вытирает кровь с разбитой губы, его хватают за шкирку и грубо поднимают. Он встает, но ноги от страха совсем не гнутся.

      – Ой, смотрите, он сейчас заплачет! – взоржал кто-то.

      – Хороший улов, – говорит еще один.

      Мальчик стоит, молчит, пытается не смотреть в эти гадкие лица.

      Тот, что, наверное, был у них главным, ржёт, как бешеная собака, вглядывается маленькими глазками и говорит:

      – Мы сегодня оторвемся!

      Мальчик дергается, пытается вырваться.

      – Куда собрался? – его не отпускают. – Вечеринка только начинается!

      …

      Подростки бывают злыми. Особенно те, которые многократно сбегают из дома от своих родителей алкоголиков, а затем промышляют мелким разбоем и мучают животных только ради развлечения. А таким, как вот эти, ничего не стоит убить.

      – Давайте разденем его и посадим на муравейник? – предложил один из них.

      – Или изобьем палкой с гвоздями! – воскликнул другой..

      Мальчика снова отшвырнули, и он чуть не упал в костер. Все пятеро склонились над ним, решив начать измываться.

      – Не трогайте! – наконец крикнул мальчик, съежившись.

      Но в ответ – лишь хохот.

      К нему потянулись множество рук.

      – Не надо! Не трогайте меня!!

      В этот момент – вспышка, и огненная птица спускается с небес, подпитываемая костром.

      …

      Светает. Мальчик стоит на коленях посреди пепла. Светлые волосы немного подпалены, школьная форма прожжена огнем. Но на коже нет повреждений.

      Возле него тлеют обугленные тела обидчиков.

      Птица исчезла. Она забрала их души и улетела.

      …

      – Это ведь ты их убил, Саймон.

      ***

      Прохладный летний ветерок трепал отросшие волосы светловолосого парня в черном пальто, что стоял уже полчаса возле надгробия, где было возложено множество алых цветов, и никак не мог убрать с него свою замерзшую ладонь. Он уже почти не чувствовал пальцев. Его кожа была слишком бледной, а вид болезненным.

      – Вот уже сто восемьдесят пять дней… – тихо произнес парень, и не смог закончить, дотронувшись до двух черных шпилек в волосах. Остальные слова застряли в горле, заставляя губы дрогнуть. Почему слёзы так и просятся вновь?

      Зачем он вообще считал дни с момента, когда ее не стало? А еще отказывался посещать психотерапевта. А если и приходил на сеансы, то не слушал, что