Шелест. Консорт. Константин Калбазов

воевать с умом и не бросаться с гущу сражения?

      – Честное слово.

      – Тогда ладно, – заговорщицки подмигнул я.

      Боялся ли я за сестру? До изжоги. До колик. Но нельзя же всё время её опекать. Эдак оно и во вред обернуться может. Даже не представляю, в кого я превращусь, когда появятся свои дети. Не приведи господь будет такой же непоседа, как я, у меня же крыша поедет. Так что нужно учиться отпускать. Умом я это понимаю, а как оно будет на практике… Поэтому глупо не воспользоваться случаем и не потренироваться на Лизе. Н-но бли-ин, как нарисую в воспалённом воображении какую-нибудь картину, так сразу хочется сграбастать её в охапку и утащить подальше отсюда.

      Я вновь влез в подвесную и поднялся на сотню сажен, чтобы взглянуть как на приближающуюся армию Батал-паши, так и на удаляющуюся от нас ногайскую конницу. Счастливого пути, ребятки.

      А какой у них был выбор, если только не убраться восвояси. По моим прикидкам всего лишь за один час они потеряли не меньше тысячи человек, при этом не имея возможности дать хоть сколь-нибудь соразмерный ответ. За исключением первой атаки, им даже приблизиться к нам вплотную не удалось.

      Убедившись в отступлении передового отряда, я спустился на грешную землю, где мои компаньоны уже закончили перекачивать наши остатки в алмазы тыловиков. Слились подчистую, и мне пришлось сбрасывать всё вплоть до обнуления вместилища. Оказывается, сестрица за отведённые пять минут успела даже из тиглей камни повыковыривать.

      Прыжок к карману у охотничьего домика. Так уж вышло, что мы опустошаем его с завидной регулярностью, а потому заполниться под завязку у него никак не получается. Вот и ладушки. Мы вчетвером вошли в круг так, чтобы зарядились и камни, находящиеся у нас под шкурой. Я невольно передёрнул плечами. Оно, конечно, не сутки валяться в корчах, а лишь вырубит на несколько секунд, но приятного всё одно мало.

      – Твою м-ма-ать. Никак не могу привыкнуть, – придя в себя, простонал Волк, лёжа на спине.

      – Не вы один, Александр Фёдорович, – глядя на колышущуюся над головой листву, вздохнул я.

      Потом решительно сел, хлопнул себя по коленям и поднялся на ноги. Компаньоны нарочито кряхтя, словно дряхлые старцы, последовали моему примеру. А ведь по ним видно, что сегодняшний день для них, ох, как много значит.

      Если при штурме каланчей они ещё проявляли неуверенность и опаску, то сегодня шли в бой так, будто занимались привычным и где-то даже обыденным делом. Вот только как бы им не вскружила голову наша неуязвимость. Самоуверенность погубила много храбрых и умелых бойцов…

      На этот раз мы прыгнули непосредственно к турецкой армии между передовым дозором и центральной колонной. По обыкновению, отработали арсенал плетений первой очереди, и прежде чем всадники успели к нам приблизиться, или открыла ружейный огонь пехота, я выставил перед нами портал, в который и увёл группу, согласно купленным билетам.

      Мы повторили это четыре раза, вынуждая колонны останавливаться. Правда, ненадолго. И всё же в общей сложности нам удалось