Заколдованный замок. Ирене Циммерман

замерла, обводя парадный зал взглядом с широко раскрытыми глазами. Прикрыв одной рукой рот, чтобы не закричать, другой она схватила папину руку.

      – Боже мой! – пробормотал папа, бледный как мел.

      Я тоже побледнела как полотно. В ярком свете папиного мега-супер-фонаря перед нами предстало поразительное зрелище.

      Горы разбитых кирпичей, трухлявых деревянных балок и обломков мебели. Всё это покрыто слоем пыли толщиной в палец и густо оплетено мерзкой паутиной. Чёрный телефон на красном кресле с рваной обивкой тоже был в паутине. С него свисала, медленно покачиваясь, телефонная трубка. Было ясно, что по нему только что кто-то звонил. У меня по спине побежали мурашки, и отнюдь не от холода.

      Глава 5

      – Ничего не понимаю… – сказала мама, снова вытаскивая бутылку с шампанским и делая большой глоток. – Снаружи замок выглядит совсем как новый… Как думаете, сколько потребуется времени, чтобы навести тут порядок и сделать ремонт? Мы должны скорее открыть гостиницу.

      А я никак не могла оторваться от этого зрелища – боже, какой хаос! Я тоже совершенно ничего не понимала. Кроме одного: здесь явно что-то не так!

      Папа стоял, почёсывая затылок, – должно быть, опять обдумывал новый проект. Возможно, на этот раз он мысленно обустраивал парадный зал.

      – Мои дорогие, вы только не переживайте, мы справимся, – произнёс он, наморщив лоб. – Помните, для нашей прихожей нам хватило недели. Ну а сейчас, может быть, месяц или пару месяцев. Весь этот хлам можно вывезти на свалку или просто устроить здесь распродажу, а потом…

      Папа говорил и говорил, хотя мы с мамой уже давно устроились в постели. Хотя назвать это постелью можно было с большой натяжкой, потому что мы решили заночевать в грузовике. У мамы не было никакого желания искать в замке более-менее приличные спальни.

      – Завтра мы осмотримся получше, – сказала она, – надеюсь, при свете дня всё будет выглядеть не так мрачно.

      У меня были сомнения на этот счёт, но я предпочла промолчать. Нужно было переварить всё, что произошло до сих пор.

      Пробормотав «спокойной ночи», я повернулась на бок. Мы с мамой расположились на диване из нашей старой гостиной – к счастью, он раскладывался. Папа растянулся на матрасе, положив его на наш обеденный стол. Он ещё долго шептал себе под нос, гадая, в какой цвет лучше покрасить стойку регистрации в нашей будущей гостинице – в нежно-розовый или в зелёный. Скорее, в зелёный, причём в светло-нежно-зелёный – тогда у гостей при заезде сразу будет создаваться хорошее настроение, а значит, и у папы тоже…

      Я закатила глаза: с ума сойти! Нашёл о чём думать сейчас! Уже задремав, я почувствовала, как ко мне прижалась Мирабель. Вскоре я провалилась в глубокий сон.

      Не знаю, сколько я проспала. Когда я проснулась, у моих ног лежала Мирабель (между прочим, из неё вышла отличная грелка). Тихо похрапывал папа, а мама во сне хихикнула несколько раз. Но я не могла больше спать. Какая-то мысль мелькала у меня в голове, какая-то очень важная, но как только я схватывала эту мысль, она тут же ускользала. Точно, это про Паоло и его день рождения,