В тесных объятиях традиции. Патриархат и война. Нона Шахназарян

ых позиций и сущностных свойств женщин. Эти различия рассматриваются в общем и в перспективах конкретных культур в работах западных антропологов1. Феминистские антропологи увидели свою главную задачу в деконструировании мужских предубеждений путем фокусирования внимания на самих женщинах, на записи и анализе утверждений, ощущений и позиций самих женщин. Было много сказано о привилегированном статусе женщины-этнографа в отношении исследований женщин, связанной с формулой «нужно самому быть таким, чтобы понять это».

      Феминистская антропология, таким образом, столкнулась с задачей переработки и переопределения антропологической теории в целом: «По мере того, как все большее число феминисток обнаруживало, что цели женского движения не могут быть достигнуты посредством метода «добавь и размешай», примененного в отношении женщины, ученые, ориентированные на женские исследования, обнаружили, что не только антропология, но и вся академическая наука не могут быть вылечены от сексизма (дискриминация по признаку пола) посредством простого добавления женщины в список исследуемых предметов»2.

      Отношения, складывавшиеся между феминистской теорией и этнологией (антропологией), претерпели несколько этапов, начиная с критики мужской системы предрассудков внутри самой дисциплины антропологии, с критики пренебрежения женщиной и искажения ее образа. Следующая фаза базировалась на критической переработке универсальной категории «женщина», которая сопровождалась столь же критичным взглядом на вопрос о том, действительно ли женщина так хорошо приспособлена к тому, чтобы изучать других женщин. Это привело к страхам по поводу «геттолизации»3 (то есть возможного формирования поддисциплины в рамках антропологии) этой сферы исследований уже внутри антропологии как дисциплины. Однако в результате этих обсуждений антропология женщин стала находить новые подходы и переопределять свой собственный проект уже не как «исследование женщин», но как «исследование гендера».

      Фокус исследований в гуманитарных науках (этнология, социология) в последнее время смещается на изучение маргиналов, девиантов. Такое смещение обусловлено тем, чтобы установить баланс между традиционными исследованиями высших социальных слоев и элит (публичной стороной жизни) и «немых», «молчащих» категорий общества. Предложенная Эдвином Арденером теория «молчащих групп» показывает, что доминантные группы генерируют и контролируют доминантные модусы человеческого выражения. «Немые», «молчащие» группы, напротив, наслаждаются тишиной: к этому их вынуждают структуры доминирования4. К одной из единиц категории «немых» относятся женщины, которым в основном и посвящено данное исследование. Если традиционная наука неизменно концентрировала внимание на эксплицитно-демонстративной стороне жизни, то новая современная наука обращается к культурному анализу повседневности, отталкиваясь от посылки, что субъективное восприятие прошлого и настоящего дает новое прочтение и источников и реальности. Так, детальное исследование женского опыта, его субъективное изучение возможно, или даже наверняка, поколеблет те исторические модели, которые учитывают лишь мужской опыт и обосновывают мужскую власть.

      В представленной работе впервые предпринимается попытка аналитического описания положения женщин в обществе карабахских армян. С выбранных позиций тема в антропологической науке практически не разработана, хотя трудно переоценить значение отношения полов для развития и воспроизводства культуры (общества). Существует убеждение, что в «традиционном» армянском обществе имела место гармония гендерных взаимоотношений. Власти женщины в доме, «над половником» (tany shirephy tzerkes a), приписывается преувеличенно большая роль. Однако эта «власть» сильно зависит от множества измерений, таких, например, как возраст, локальность проживания семьи5. Доказать факт угнетения женщины, выявив конкретные механизмы этого явления, на сегодняшний день, как выяснилось, непростая задача.

      Цель данной книги – изучить существующую гендерную композицию в современном Карабахе и отразить господствующие гендерные установки. В соответствии с этой целью предстоит решить следующие исследовательские задачи:

      Во-первых, описать гендерный контекст культуры, детально изучив дискурсы, воспроизводящие существующий гендерный порядок (современный обыденный и публичный дискурсы, анализ фольклорных текстов);

      Во-вторых, установить диспозиции, определяющие социальный статус женщины («нормы» и «отклонения» внутри этих статусов) и дать развернутое описание и научный анализ каждой из женских позиций посредством озвучивания аутентичных «голосов» самих женщин;

      В-третьих (одна из центральных задач исследования), деконструировать, демифологизировать и демистифицировать основы патриархатных политик; сделать видимыми эти политики через проговаривание и описание рутинизированных повседневных практик, ускользающих из-под контроля сознания. Этой же цели подчинен анализ ветеранских историй последней войны в Карабахе (см. гл. 4), который показывает, что патриархат как идеология может ущемлять интересы не только

1

См., например: Ardener, Edwin. «Belief and the Problem of Women», in S. Ardener, ed., «Perceiving Women» London: Dent, 1975; Rohrlich-Leavitt, Ruby; Sykes, Barbara; Weatherford, Elizabeth. «Aboriginal Woman: Male and Female Anthropological Perspectives», in Rayna Reiter, ed.; «Toward an Anthropology of Women». NY: Monthly Review Press, 1975; Мур Г. Феминизм и антропология: история взаимоотношений // Введение в гендерные исследования. Ч. 2. Харьков, СПб: «Алетейя», 2001.

2

Boxer, Marilyn. «For and about Women: The Theory and Practice of Women’s Studies in the United States», in N. Keohane, M.Rosaldo and B. Gelpi, ads., «Feminist theory: A Critique of Ideology». Brighton: Harvester Press, 1982; цит по: Мур Г. Указ. соч. С.564.

3

Мур Г. Феминизм и антропология: история взаимоотношений. С. 588.

4

Там же. С. 585.

5

Ср.: «…половник был носителем исключительно важного знака, ибо он олицетворял функции распределения пищи в семье, принадлежал старшей хозяйке дома, был как бы олицетворявшим ее власть скипетром, к которому не смели прикоснуться младшие женщины семьи». См.: Маркарян Э. С., Арутюнов С. А., Барсегян И. А., Енгибарян С. Е., Мелконян Э. Л., Мкртумян Ю. И., Сарингулян К.С. Культура жизнеобеспечения и этнос. Опыт этнокультурологического исследования (на материалах армянской сельской культуры). АН Арм. ССР. Ереван. 1983. С. 253.