Поцелуи под омелой. Яна Мелевич

площадке!

      Сейчас Рудик вольготно устроился на табурете и мерно постукивал ложечкой по стакану, чем дико раздражал. Сахар, видите ли, размешивал. Специально. Я молча сверлила его взглядом, изредка пытаясь добраться до его ног, чтобы хорошенько пнуть.

      Уютная четырехкомнатная квартира с косметическим ремонтом без особых изысков встретила нас ароматами химикатов, пыли и легкой затхлости, что свойственно старым вещам. Как и в прошлый раз, я сравнила аромат с бабушкиным шкафом. Чуть-чуть горчащий, немного расслабляющий запах – если бы не вишня! Ягода со своим терпким привкусом вместе со звоном нарушали атмосферу и раскачивала мое спокойствие.

      Иван Петрович, бормоча что-то о пряниках, убежал к елке с подарочными коробками. Мы умудрились попасть в цель. Я тоже принесла одну из наших самых известных игрушек – рождественского оленя. Только его тезка не имел знаменитого красного носа. Когда Иван Петрович разразился комплиментами по поводу качества игрушки и ее красоты, я злорадно хмыкнула.

      Нет ничего приятнее, чем морщащий нос олень от слов клиента: «Настоящий олень Рудольф, очень похож на тебя!».

      – Простите, – стушевался Иван Петрович, вернувшись в светлую просторную кухню. – У меня немного не убрано. Поищу пряники, где-то они наверху… Ох, какие подарки. Не стоило так тратиться.

      Он небрежно сунул напитки в нижний шкаф к ряду похожих бутылок, среди которых я приметила лимонад. Тяжело вздохнув, я поймала на себе победный взор Рудольфа и все-таки толкнула обаятельного гада под столом. Благо тот был небольшим, дотянуться труда не составило.

      – Все в порядке, – я подскочила с места. – Я помогу.

      – Лучше я, – бодренько отозвался Рудольф. – Даме лучше посидеть.

      – Дама в состоянии найти пачку пряников, – нахмурилась я.

      – Правильно, молодой человек, – закивал одобрительно Иван Петрович, поддерживая этот порыв джентльменства. – Мужчина обязан ухаживать за девушкой.

      – Слышала? Сиди в клумбе, венерина мухоловка, потом меня сожрешь. После опыления.

      Пока я хватала ртом воздух от наглости сравнения с хищным растением, Рудик быстро отыскал шоколадные пряники. Между делом усадил растерявшегося Ивана Петровича на стул, вновь щелкнул переключателем чайника и вернулся к столу. Довольный, с ослепительной улыбкой на лице.

      – Эх, когда-то я тоже бодро прыгал, – рассмеялся ностальгически Штерн. – Помнится, к Маринке в общежитие ходил, ночами камешки в окна бросал. На вторую неделю застукал комендант, чуть по шее не получил.

      – Как мило, – я обхватила стакан, приподняла и внимательно присмотрелась к гравировке.

      – На стекольном заводе делал, – гордо выпятил грудь Иван Петрович. – Сам. Семнадцать граней, редкий экземпляр.

      – В Молдавии после их появления появилась куча проблем, – пробормотал Рудольф.

      – Так у нас стакан двести миллилитров, а у них был по пятьдесят, – хохотнул Иван Петрович. – Я молодой был, работать начал. Нам линию поменяли на импортную: к черту полетело производство.