По льду. Ана Райт

семь лет Николай имел огромное представление об этом виде спорта, просто счел его менее травматичным: защиты на хоккеисте явно больше, чем на боксере.

      Литвинов перевернулся на спину, и перед глазами мелькнул момент его первой тренировки. Маленький, неопытный, загнанный в угол, он еле передвигал ногами по льду, вцепившись мертвой хваткой в борт. Тогда он очень сильно боялся падать, поскольку был крайне чувствительным к боли, и мысленно проклинал отца, который создал такую невыносимую пытку.

      Прокаты на повышенной скорости, оттачивание техники катания и бросков по воротам, изучение допустимых приемов в силовом единоборстве – все это оказалось для него непосильным трудом. После тренировки ломало и выкручивало руки и ноги, и первое время Николай просто ненавидел хоккей и все, что с ним связано. Позиция крайнего нападающего, которую дал ему тренер, тяжким грузом легла на его плечи. Сам Николай не хотел быть нападающим: уж очень шатко он стоял на коньках и не мог вообразить, как будет разгоняться и идти на соперника. Несмотря на мольбы Литвинова изменить его позицию, тренер от своего не отступил: он видел в нем потенциал и прилагал все усилия, чтобы его раскрыть.

      Постепенно Николай привык к непомерным нагрузкам на тренировках и к той боли, которая отдавалась во всем теле при падении. Он перестал обращать внимание на горящие от нагрузок мышцы, ломоту в руках и ногах и усталость после тренировок. Физическая боль заглушала душевную: вопреки своим стараниям он не смог добиться лояльного отношения отца. Немного позже к Николаю пришел и азарт, который побуждал его оставаться на льду после окончания тренировки, чтобы отработать броски по воротам, и просыпаться рано утром, чтобы выучить новые приемы. При виде огромной ледовой арены огонек разгорался в его голубых глазах, а ноги несли его в раздевалку, чтобы он скорее мог переодеться в экипировку. Он жаждал совершенствовать свои навыки и перенимать опыт других хоккеистов. Он не зацикливался на очках. Просто ощущал ту самую страсть, когда на льду пытался перехитрить своего оппонента. Ему нравились скорость, опасные игровые моменты и голы.

      Спорт закалил его. Для него это была не просто борьба и бессмысленное катание шайбы. Хоккей вдруг стал для него всей жизнью. Только на льду Николай мог не скрывать эмоции и ощущал себя поистине живым. Только на льду он не чувствовал себя марионеткой в отцовских руках.

      Мысль о том, что быть хоккеистом – это его призвание, нисколько не отпускала его. Потому в старших классах Николай сообщил отцу о своем решении продолжить карьеру хоккеиста на профессиональном уровне. Он ожидал, что отец взъерошит его светлые волосы и похвалит за принятое им решение, ведь с самого детства он старался поступать правильно, чтобы не навредить репутации семьи.

      Николай не думал, что отец будет против, но Александр Юрьевич, услышав об этом от сына, сначала опешил, притупленно посмотрел на него, а затем привычным для него тоном заявил: «Ты не будешь профессиональным хоккеистом. Играть в любительской