Три орешка для Тыковки. Светлана Нарватова

я с самого низа. Ступни мужчины были длинными, ровными, ногти аккуратно подстрижены. Всё же он был щёголем. Точнее, пока ещё есть. В отличие от коленей, подошвы были почти чистыми и без ссадин. Очевидно, разували его уже после того, как переломали ноги. Надеюсь, он тогда был без сознания. Очень сильно сомневаюсь, что голенища сапог деликатно разрезали. Скорее, просто сдёргивали. Зато переломы обошлись без смещения. Возможно, тогда их и вправили. Невзначай.

      Голени я уложила в лубки. Немного помедлила, перед тем как стягивать штаны. Нет, ну а что? Мне всё равно ему судно подставлять, подмывать… Даже если он будет справлять нужду в портки, всё равно раздевать придётся.

      Я с решительным видом развязала на них верёвочки и спустила.

      Мужской инструмент у тела рос из густых золотистых зарослей и был куда внушительней, чем у деда Матея. Старый травник быстро разгадал мою ложь про вдовство и, совершенно не смущаясь, будто рассказывал, как готовить микстуру от кашля, поведал, откуда появляются дети и что для этого нужно пить. И что нужно пить, чтобы дети не появлялись.

      Так что в теории я была подкована.

      С практикой были проблемы…

      Я так деду Матею и сказала: не хочу, чтобы в меня палкой тыкали, даже если она кожаная и без костей. А он на это только посмеивался:

      – Зарекалась, – говорит, – баба…

      – Что, – говорю, – зарекалась?

      А он:

      – Это тебе муж расскажет!

      Мне очень не хватало деда. Сейчас я с ним посоветовалась бы, что делать, вместо того чтобы пялиться на всякие непотребства.

      Я осторожно, стараясь лишний раз не тревожить травмы, стянула штаны с ног. Обтёрла тёплой тряпочкой. Инструмент на это увеличился в размерах. Смотри-ка! Сам почти мёртвый, а размножальник шевелится! Потом осторожно натянула на найдёныша дедовы подштанники.

      Закончив с ранами, я влила разбойнику в рот общеукрепляющий настой и накрыла тулупом. Что я могла сделать – сделала. Остальное его забота. Бросила его бельё в ту самую лохань, в которой мыла волосы – не пропадать же гретой воде! – и понесла в сени. Замочить. Пока мужчина не пришел в себя, запас белья жизненно необходим.

      Он, конечно, может и вообще не прийти.

      Но с этой проблемой будем разбираться по мере наступления.

      Теперь, когда с найдёнышем было покончено – в хорошем смысле этого слова, – настал черёд хозяйства. Рыжая Зорька, зараза, опять выломала жердь в стойле и, высунув рогатую голову в дыру, с укоризной блеяла в мою сторону. Понятное дело, еда не по расписанию всех огорчает. Меня тоже. Я же на неё не блею? Покормила живность и пошла в сени.

      Пока застирывала подштанники, заметила, что сшиты они из дорогой ткани. Сама когда-то из такой носила, пока жила дома. Ничего так нынче разбойнички шикуют!

      Стараясь не думать, откуда у мужчины эти вещи, я вернулась в комнату.

      Тело заёрзало под тулупом, пытаясь свернуться. Подошла ближе, но уже на подступах поняла, в чём дело. Мужчина стучал зубами. Теперь, когда организм оказался в тепле,