Ордынский период. Голоса времени. Отсутствует

идя за Жамухой, Алтаном и Хучаром, уже пристали к нам. Те ж, что переметнулись к Тэмужину, от нас далече не уйдут.

      У каждого из них лишь по коню,

      И кров их скромный – лес укромный.

      И коли сами они не явятся тотчас,

      Нам ничего не будет стоить

      К рукам прибрать их,

      Как конский подбирается навоз».

      И, согласившись со словами Ачиг шируна, Ван-хан молвил: «Воистину ты прав, Ачиг ширун. Как бы всерьез не захворал мой сын Сэнгум! Так позаботься о его выздоровленье!»

      Сказав это, он удалился с поля брани.

      Тем временем Чингисхан выступил из Далан нумургэс в сторону реки Халхин-гол. И шли с ним тогда две тысячи шестьсот человек, коих половина двигалась западным берегом реки, а другая половина, уругуды и мангуды, – восточным. И добывали они себе в пути пропитание облавной охотой. И, не вняв словам Чингисхана, погнался за антилопой не залечивший толком свои раны Хуилдар, и занедужил он после того пуще прежнего, и скончался вскорости. И схоронили прах его на берегу Халхин-гола, в местности, именуемой Ор нугын хэлтгий хад.

      Прослышав, что в том месте, где Халхин-гол впадает в озеро Буйр, кочуют безбедные хонгирады, Чингисхан послал к ним уругудов во главе с Журчидэем и дал такой наказ:

      «Ты давнюю им присказку напомни

      О том, что испокон веков

      Лишь славой дев своих

      Все хонгирады жили;

      Пожалуй, с радостью

      Они последуют за нами.

      А вздумают противиться,

      То повоюй и полони негодных!»

      Но хонгирады и не думали противиться, а покорно пошли за Журчидэем. И потому Чингисхан не разорил народ хонгирадский.

      Сказ о посольстве Чингисхана

      После того как Чингисхан понудил покориться хонгирадов, он удалился с тех земель, пришел и сел на восточном берегу речушки Тунхэ горхи. И послал Чингисхан[107] к Ван-хану послами Архай хасара и Сухэхэй жэгуна со словами: «Мы стали станом на восточном берегу речушки Тунхэ горхи. Какие сочные, прекрасные тут травы! Здесь наши лошади набрались сил, окрепли. К тебе, отец Ван-хан, я шлю послов спросить, почто ты сердишься, почто меня пугаешь? Почто нам не даешь покоя, наводишь страх на недостойных сыновей и дочерей своих?

      Зачем ты набежал и потревожил

      Досуга моего, покоя ложе?

      Дым над моими юртами курился —

      Зачем его развеять ты решился?

      Ты устрашить, ты погубить желаешь

      Того, кого давно считал за сына…

      Сын недостоин твоего отцовства?

      Какая гнева твоего причина?

      Мой мудрый хан-отец,

      Во что поверил ты?

      Как сердце ты открыл

      Уколам клеветы?

      Так вспомни, хан-отец, о чем с тобой уговорились мы, сойдясь в Улан болдоге. Тогда пообещали мы друг другу:

      «Коль змеи ядовитой жало

      Подстрекало бы нас, искушало,

      Клевету, навет извергало —

      Расходиться нам не пристало:

      Мы сойдемся лицом к лицу,

      Как положено добрым соседям,

      Яд губительный обезвредим».

      Так почему же нынче ты преследуешь меня, сгубить желая? Почто лицом к лицу сойтись не хочешь для беседы? Разве любезно не

107

И послал Чингисхан… – После трехдневной кровопролитной битвы «Чингисхан понял, что для решительной победы над Ван-ханом необходимо собрать больше сил; поэтому он после боя предпринял отступление, подкрепляя коней и давая отдых воинам; во время этого отхода войско его усилилось подходившими подкреплениями. Чтобы выиграть еще больше времени, он пытался вступить с Ван-ханом в переговоры…». Главное, чего достиг Чингисхан этим своим посланием Ван-хану, было усыпление его бдительности, что в конечном итоге привело к полному краху хэрэйдского ханства.