.

Я приготовила тебе блинчики. Хочешь?

      – Нет.

      – Тебе нужно хоть что-то поесть, дорогая. Ты ничего не ела с той минуты, как нам сообщили про Мику. Так нельзя!

      – Мика… – Его имя застыло на моём языке.

      – Я говорила сегодня с Отсо, – мама опустила взгляд на руки, будто собираясь с духом, – выглядит он ужасно подавленным. Что не удивительно. – Когда она подняла взгляд, её лицо было полным сострадания. – Он сказал, что церемония прощания состоится в два часа, и у тебя ещё будет время привести себя в порядок.

      – Прощания?

      Она положила руку на моё плечо и сжала:

      – Ты точно уверена, что хочешь присутствовать на погребении? До кладбища, конечно, недалеко, но ты не обязана проделывать весь этот путь в связи с твоим состоянием. Все поймут тебя, Анна.

      – Ты говорила сегодня с Отсо?! – Перебила её я, словно отойдя ото сна.

      – Ну да. – Кивнула мама.

      – Но как же… – Я схватилась за голову. – Он же застрелился! Я сама видела!

      – Кто застрелился? – Вытаращилась на меня она. – Отсо? Когда?

      – Вчера! Из своего охотничьего ружья!

      Мама кивнула, будто поняла.

      – Я говорила с ним сегодня Анна. С Отсо всё хорошо.

      – Но я… – У меня пересохло в горле.

      Что вообще здесь творится?

      – Похоже, тебе приснился кошмар. – Осторожно произнесла она. – Думаю, нужно позвонить доктору, пусть оценит твоё состояние. Заодно, может, посоветует хорошее успокоительное средство. Мне не нравится, что ты просыпаешься вся в поту и с трудом отличаешь сон от реальности.

      Она ничего не понимает. Ничего.

      – Какое сегодня число, мам? – Тихо спросила я.

      – Третье июня.

      – А день недели?

      Мама задумалась.

      – Среда.

      – Среда? Не четверг?

      – Да. Анна, что с тобой? Может, всё из-за этого синяка?

      Я прикоснулась пальцами к ушибу и задумалась. Откуда он? Где я могла так удариться? Что случилось? Почему я ничего не помнила?

      – Мама, мне нужно в дом Ярвиненов. – Решительно сказала я и указала на коляску.

      Но она не спешила мне помогать.

      – Зачем? – Спросила мама, суживая зрачки.

      – Мне нужно увидеть Отсо! Я просто не верю, что он жив, понимаешь? Я своими глазами вчера видела, как он выстрелил себе в лицо. Из собственного ружья! Я…

      «Стояла рядом в этот момент, и всё моё лицо, и вся моя одежда были в крови», – но ничего из этого я не произнесла вслух потому, что была поражена реакцией мамы. Она явно всё больше и больше уверялась в том, что я схожу с ума.

      – А если он жив, как ты говоришь, – добавила я, – мне нужно предупредить его.

      – О чём?

      Лицо мамы выражало только одно – скепсис.

      – Нужно, чтобы ружьё держали подальше от него! Чтобы не оставляли его одного! Чтобы кто-то был рядом!

      – Анна.

      Рискуя упасть на пол, я потянулась за инвалидным креслом:

      – Я всё равно не верю, что он может быть жив! Я видела, как его мозги разлетелись по комнате! Видела, как он погиб!

      – Анна! –