Разрешите влюбиться. Теория поцелуя. Лена Сокол

Ты, конечно, можешь нанять для этого специально обученного человека…

      – Значит, ты такого обо мне мнения, да? – Я откинулся на спинку диванчика.

      – Я делаю выводы исключительно по тому, как ты себя ведешь, зазнайка. – Она не выбирала выражений. – И по тому, какое впечатление стараешься о себе произвести. Наверное, ты ощущаешь себя наследным принцем или кем-то вроде того? А все вокруг – твои подданные, да? И, конечно же, любая девушка из свиты мечтает стать твоей фавориткой? А уж простая замарашка и вовсе должна умереть от счастья, что ты обратил на нее внимание? Упс, – она картинно развела руками, – не всегда всё бывает так, как мы себе намечтали.

      Я рассмеялся:

      – А ты мне нравишься.

      Настя, наконец-то, расслабилась. Села удобнее.

      – Но это не взаимно. – Пожала плечами.

      – Ну, да-да. – Не мог не съязвить в ответ: – Тебе ведь нравятся щуплые очкарики?

      Она задумалась, наморщив лоб, а затем на выдохе усмехнулась:

      – Пожалуй, да. Особенно если они не бросают слов на ветер и не ведут себя, как последние потаскуны.

      – Это ты на меня сейчас намекнула? – Чуть не закашлялся.

      Выпрямился и поправил прическу.

      Ежова подождала, пока официантка расставит на нашем столе тарелки и кружки, а затем, улыбнувшись, нагнулась ко мне и сказала:

      – Ты вчера вывалил на меня весь свой арсенал охмурителя. И красивой назвал, и облапать пытался. Это же дилетантство. Дешевые фокусы. Кто-то еще ведется на такое, Гай? – Обвела пытливым взглядом мое ошарашенное лицо. – Хотя, наверное, ведется. Ты ведь никогда не скучаешь. Отбоя от второсортных женщин, жаждущих получить немного страсти, похожей на любовь, у тебя нет. – Она отвлеклась, чтобы провести пальцем по гладкой стали вилки, которая теперь лежала напротив нее. – Хм… А интересно у вас, у мужчин, все устроено. Девушка с одним встречается, а потом вдруг с другим – уже шлюха. Зато вы можете девиц менять хоть каждый день, и при этом всегда остаетесь «чистенькими», сколько бы грязи через вас не прошло. Бабник, ловелас, кобель, мужик! Только, на самом деле, это всё та же шлюшность, как ее не назови. Только мужская.

      – Это… только твоя точка зрения, – парировал я.

      – Разумеется. – Настя улыбнулась мне одними уголками губ.

      Она никак не решалась приступить к еде. И, как бы не покоробили меня ее слова, как бы я не хотел высказаться в ответ, мне пришлось сдержаться:

      – Ешь, пока не остыло, Ёжка. И не бухти. – Сказал миролюбиво.

      – Я не люблю есть, когда на меня смотрят. – Тихо проговорила она.

      – Хорошо. – Рассмеялся. Удивительно, что она с одинаковой легкостью заставляла меня и смеяться, и чувствовать себя дураком. – Я тоже буду есть. Видишь? – Взял вилку, подтянул к себе чашку. – Не смотрю на тебя. Ешь.

      Но, пока она ела, все равно исподлобья пялился на ее красные щеки. И удивлялся тому, что у меня снова появился аппетит.

      – Скажешь, почему не выспалась? – Спросил, подвигая к ней тарелку с большим куском шоколадного торта.

      – Не-а. –