Шоколадный паж. Анна Данилова

вещи своими именами, она напряглась в ожидании ответа, но так и не смогла скрыть вложенного в этот вопрос презрения.

      – Нет. – Он тряхнул руками и ссутулился, как очень виноватый человек.

      – Но тогда что же будет стоять за вашими телефонными звонками? Я должна все знать…

      На этот раз он ничего не ответил.

      – Тогда и я буду с вами откровенна: у меня нет другого выбора. И я приму от вас деньги. Таким образом мне удастся хотя бы избежать тюрьмы. Хочу только объяснить, чтобы вы не подумали о том, что я конченая личность, что если бы у меня была возможность занять эту сумму раньше, то я не совершила бы этой постыдной кражи… Вы понимаете меня? Вы слышите меня?

      – Безусловно, да, конечно. – Он пришел в движение, словно оживший механизм, и глаза его заблестели от смутного предвкушения: – Я понимаю, что три тысячи долларов для одних – не деньги, а для других – невероятная сумма… Больше того, я готов подарить их вам прямо сейчас, здесь, надо только куда-нибудь отойти от посторонних глаз… И вам не придется испытывать унижение, сопровождая меня в гостиницу или куда там еще… Извините, что я говорю так сумбурно… Вы удивитесь, но даже в том случае… – на лбу его выступили крупные капли пота, – даже если вы обманете и напишете мне неверный адрес или телефон, я все равно буду счастлив, что помог вам… Я не злодей, не насильник, я не хочу покупать вас. Но когда я смотрю на вас, у меня кружится голова… Я не владею собой. Я бы не хотел подбирать определение этому чувству, но я несказанно благодарен судьбе за то, что она свела нас вместе… Это звучит абсурдно, но, быть может, это бог послал мне вас? – Он все-таки нашел ее руку, сжал ее.

      Они стояли на дорожке, соединявшей площадку кафе с небольшим аккуратным розарием, окруженным кустами акации.

      Так не бывает, или этот мужчина сумасшедший. Три тысячи долларов – целый капитал. И если случится так, что он мне их даст, я буду благодарна ему за них до конца своих дней…

      – Я оставлю вам все свои телефоны в Москве… и адрес, разумеется… Вы можете звонить мне в любое время дня и ночи. Если трубку возьму не я, назовитесь… Кстати, как вас зовут?

      – Валентина.

      – Чудесно… Валентина, вы позвоните мне?

      Он увлек ее в тень, на скамью под кустами акации. Достал из кармана костюма деньги – доллары, перетянутые розовой резинкой, – и, не считая, вложил тугой бумажный цилиндр в ее горячую ладонь.

      – Вот, возьмите, тут гораздо больше. Я все равно улетаю через час, мне они здесь уже не понадобятся.

      – Они… настоящие? – Вопрос вылетел прежде, чем она осознала, какую глупость сморозила.

      И тут он улыбнулся. Так замечательно улыбнулся, что у Валентины дрогнуло сердце. Так может улыбаться только счастливый человек. Счастливый оттого, что облагодетельствовал существо более несчастное, чем совсем недавно был сам. Он не мог лгать. Он на самом деле решил выручить ее. Бескорыстно. Пока бескорыстно. А что будет потом?

      Она, опустив голову, вдруг порывистым, благодарным движением прижалась