Жемчужина приграничья. Невеста генерала. Катерина Цвик

взгляд.

      – Знаете, когда у вас на лице нет недовольного выражения, вы удивительно красивы, – внезапно сделал он мне неоднозначный комплимент.

      Я посмотрела ему в глаза. И какой ответ он хотел услышать? «Спасибо за комплимент, но он такой же слабенький, как ваши потуги его сделать»?

      – Я слышала, вы хороший военачальник…

      – Да, так говорят. – Генерал смотрел на меня с интересом.

      – То есть со стратегией и тактикой вы хорошо знакомы. – Он кивнул. – Тогда почему вы не используете эти навыки в общении с женщинами?

      – Это тонкий намек, что я не умею делать комплименты? – усмехнулся.

      – Разве он тонкий? – вздернула я брови.

      В глазах мужчины заплясали смешинки.

      – Я крайне редко делаю женщинам комплименты, не наработал навык.

      – Вы предлагаете мне сейчас возгордиться? – Я скептически выгнула бровь.

      На этот раз он промолчал, продолжая странно меня разглядывать. Это нервировало.

      В зал вошел слуга, который остановился на пороге в ожидании окончания песни. В руках он сжимал белую карточку. Такие обычно присылают со слугой, чтобы выразить почтение или пригласить в гости.

      Наконец, песня стихла, слуга подошел к мачехе и передал карточку ей. Прочитав написанное, женщина растерянно посмотрела на отца:

      – Соседи хотят нанести нам визит…

      – Так пригласи их завтра на чай. В чем проблема?

      – Женера эн Рунеж пишет, что только что узнала, что лекарь разрешил визиты к Эмме, и не хочет терять и минуты, чтобы удостовериться, что с ней действительно все хорошо. – Мачеха обвела всех собравшихся извиняющимся взглядом.

      – Тогда… зови. Не будем заставлять соседей ждать.

      Отец чуть нахмурился, но больше ничем не выдал своего недовольства.

      Послеобеденное время вообще считается здесь временем отдыха хозяев, и визиты в такой час совершались крайне редко и чаще всего были заранее согласованы. К тому же у эн Рунежей не было срочной необходимости меня видеть. Их сынок Дримван с утра уже успел влезть ко мне в окно и убедиться, что я жива и здорова, хоть и беспамятна.

      Слуга исчез, и уже через пару минут в комнату, усиленно обмахиваясь веером, ворвалась невысокая дородная блондинка:

      – Эмма! Деточка моя! – она развела руки в стороны и двинулась ко мне, чтобы обнять и облобызать. Остановить этот несущийся поезд не представлялось возможным. Пришлось встать и изобразить улыбку. – Моя ты хорошая, как я рада, что ты поправилась! Я так переживала! – вещала она между объятиями и поцелуями в щеки.

      Вообще-то такое могли себе позволить только родственники, и эта женщина не могла этого не знать, намеренно транслируя окружающим, что все еще считает меня своей невесткой, хотя письменного договора между нашими семьями и даже предложения как такового не было. Видимо, я в качестве невестки очень ее устраивала, и генерал никак не вписывался в планы того будущего, которое она уже мысленно выстроила для любимого младшего сына.

      Кстати, а вот и он, стоит позади матери и негодующе