Темные празднества. Стейси Томас

может, вы сочтете его талант достойным печати. У мистера Броуда наверху есть собственная типография, – добавляет она, обернувшись ко мне.

      – У нас все уже расписано наперед, – предупреждает Броуд.

      Альтамия не готова так быстро смириться с поражением.

      – Мой отец, лорд-мэр, был бы благодарен, если бы вы ознакомились с работами мистера Пирса. Я уверена, что и лорд-генерал Ферфакс тоже одобрил бы эту идею.

      Мистер Броуд плохо умеет скрывать эмоции, поэтому обращается ко мне так, словно я – его единственный собеседник:

      – Вы водитесь с охотником на ведьм.

      – Я – секретарь судьи, глубокоуважаемого Уильяма Персиваля.

      – Какой позор, – говорит он и обращает наше внимание на стенд с памфлетами, стоящий в углу. Это слова мистера Джона Раша. Самый главный охотник на ведьм в наших краях. Он получил запрос от Парламента, и я уже дважды выпускал новый тираж его последней брошюры.

      – Не читал и никогда о нем не слышал, – признаюсь я.

      – В ней он написал о стычке, случившейся у него с одним самозванцем близ Ланкастера. Он связал лжеохотника на ведьм по рукам и ногам и бросил в реку. Но тот всплыл и сбежал.

      – А использовал ли мистер Раш тот же метод, чтобы проверить собственную репутацию? – спрашивает Альтамия, приподняв бровь.

      – Невозможно угнаться за спросом публики на его рассказы, – продолжает Броуд, не обращая внимания на замечание Альтамии. – Я бы заплатил за историю об охотнике на ведьм Персивале, рассказанную им или его учеником. Щедро заплатил бы, – заканчивает он, оценивающе изучая покрой моего наряда.

      Я раздумываю над его предложением, и мое сердце начинает биться чаще. Я рискну вызвать недовольство Уилла, зарабатывая на его дурной славе, мой отец тоже не будет этому рад, хотя, подозреваю, мое непослушание он встретил бы со сдержанным уважением. Несмотря на его презрение к моему литературному таланту, он бы без колебаний принял предложение Броуда. Он достиг своего высокого положения именно потому, что ставил собственные интересы выше верности другим. Но я сейчас не в том состоянии, чтобы на это пойти, к тому же мне совсем не хочется уподобляться отцу.

      – Я не охотник на ведьм, и мой господин – тоже. Все это в прошлом, – заявляю я, с удовольствием наблюдая за разочарованием на лице Броуда.

      – Что ж, сэр, если вы не охотник на ведьм и не поэт, то кто же вы?

      Запнувшись, я осознаю, что уже и сам не понимаю, кто я.

      – Мне нравятся пьесы. – Когда я заканчиваю говорить, у меня на языке застревает сожаление.

      – Я не издаю пьесы, но напечатал бы выжимки из судов присяжных. Уверен, местным женщинам было бы интересно почитать что-нибудь о ведьмах, написанное учеником человека, который на них охотится.

      – Вина леди Кэтрин еще не доказана! – горячо восклицаю я, потирая шею.

      Он соглашается со мной, кивнув.

      – В любом случае, буду рад почитать ваши отчеты об этом судебном процессе.

      – Благодарю, –