Пороки. Елизавета Савиных

p>Ну что скажешь об этом? Почему это происходит? Ты, говорят, мыслишь не так, как все, взгляды у тебя на мир другие – странные и фантастические.

      – Что ж… мои взгляды правда не такие, как у многих. Но причина вовсе не во мне, а в вас – людях, окружающих меня.

      Понимаете, вы мыслите слишком узко, по шаблону. Вот ответьте мне, какого цвета небо?

      – Голубого.

      – Это ваш окончательный ответ?

      – Да, какого ещё-то оно может быть?

      – Видите, как узко… А теперь задайте мне этот вопрос.

      – Ну… Какого же цвета небо?

      – А оно полно разных цветов. К тому же я спрошу, цвет какого неба вам интересен?

      – Ну как какого? Кхм… Обычного.

      – Что ж вы не улавливаете… Ночного, на закате, на рассвете, пасмурного, дневного, сумрачного? Учитывать цвет рассеянных облаков или нет?

      – Давай дневного, без облаков.

      – Назову лишь небольшую часть, так как время наше ограничено. Слушайте внимательно, и как наступит день, вспомните мои слова, смотрите на небо и удивитесь тому, чего не замечали раньше.

      Безусловно, есть голубой, вы правы, но помимо этого – бирюзовый (разные его оттенки), бледно- и небесно-голубой, сизый, белый, серый, ниагара, панк, бледно-васильковый, васильковый, королевский синий, лазурный, кобальтовый, защитно-синий… Что вы так смотрите? Думается мне, что вы и представления не имеете, как выглядят некоторые из этих цветов.

      – Королевский синий? Защитно-синий? Васильковый? Что это за цвета такие?

      – Я покажу вам их наглядно при следующей нашей встрече.

      – Да кому нужны эти все цвета? Зачем усложнять всё?

      – На это я уже отвечу позже. Наше время на исходе. Вы желали узнать мои мысли по поводу дежавю. Так вот…

      Стук в дверь. Входит помощник.

      – Господин, Вам пора.

      – Я прошу Вас, Степан, уже не раз… – я тяжело вздохнул. – Не называйте меня так. Я Александр. Все мы простые люди. У вас также есть нос и уши, как и у меня.

      – Как скажете, Александр.

      – Ох… Иван Иванович, я вам обязательно поведаю мои мысли при следующей нашей встрече. До свидания.

      – Счастья тебе, Александр.

      Я склонил голову в знак благодарности и направился к выходу.

      Карета прибыла в город. Повсюду слышны крики, кругом базары, усыпанные самыми разнообразными товарами: грибы, капуста, морковь, помидоры, огурцы, дорогие ткани, масса цветов, сувениры, посуда и много того, чего я не увидел.

      Люди были улыбчивые, но почему-то только со мной. Наверное, из-за того, что я сам им улыбался и любезно здоровался.

      Я часто проходил по этому базару. Меня тут хорошо знали местные торговцы и постоялые посетители. Относились ко мне очень даже хорошо, что становилось неловко. Подбегали женщины в солидном возрасте и, как родная бабушка, совали разную выпечку. Я, конечно, с благодарностью принимал это, добродушно держал их за руки, смотрел в глаза, улыбался и желал прекрасного дня.

      Возможно, именно поэтому ко мне относились иначе. Я дарил им добро и получал его в приумноженном виде.

      В очередной денёк шёл по базару. Было солнечно, как всегда шумно. Осень очень радовала в этот раз. Вдруг послышался крик – это снова бранными словами сопровождали воришку. Сначала всё было как обычно: люди кричали, чтоб он стоял (никогда не понимал смысл, вор ведь никогда не послушает этого), пытались его поймать, а он умело удирал. Но тут его словили и начали с большой для меня неожиданностью избивать.

      Я быстро направился на спасение, когда подошёл, то увидел маленького, хлипкого мальчика лет семи. С ужасом посмотрел на него и разбросал нападающих.

      – Эй, ты как? Живой?

      Мальчик, свернувшись калачиком, закрывая голову маленькими руками, прижался к стене стоявшего рядом высокого дома. На мои вопросы он не отвечал, я слышал только то, как он плачет.

      Присел на корточки, положил ему руку на плечо и повторил:

      – Эй, малец, жить будешь? Сильно больно? Не бойся, я помогу тебе.

      Мальчик убрал руки с головы, поднял на меня глаза, полные детской гордости, злости и слёз.

      – Клянетесь? – спросил мальчик.

      – Клянусь, – тихо ответил я.

      Он поднялся с асфальта, сел и облокотился о стену.

      – Дядь, ну, конечно, мне больно. Вон какие гиганты напали. Вы вообще видели их рост? Они как вы, вот какой у вас рост?

      – Около двух метров.

      – Ну вот, и они такие же, только вы стройный, а они ещё и жирные.

      Он говорил мне это, а я осматривал его. Выглядел он, конечно, ужасно: потрёпанные волосы, рваные когда-то ещё белые штаны и рубашка. Лицо было в ссадинах, маленьких синячках, и на его губы стекала кровь от разбитого носа. Впрочем, губы также были разбиты, но всё это он старательно вытирал рукавом, шмыгая носом. Смотрел в землю всё тем же взглядом и спросил меня:

      – Дядь, ты чего молчишь? Хватит