Плащ и галстук. Книга третья. Харитон Байконурович Мамбурин

было сложно. Таскать в черноморской жаре мою привычную одежду было нельзя, а разгуливать в новейшей разработке экзоскелета – ну, по крайней мере глупо. Тем более, что его запросто можно было спутать с У-удерживающей серией, а значит и меня с каким-нибудь преступником. Нервировать никого не хотелось, поэтому передо мной поставили отдельную боевую задачу – быть милым и добрым человеком, дабы никто не таил на меня зла. И маску, конечно, не снимать.

      Нашим, конечно, сделали дополнительное внушение, чтобы они меня не бесили, поэтому я могу вполне мирно отдыхать на своем кресле, пока коварная Вероника экспресс-методом набухивает несчастную Сидорову. Или счастливую, тут надо разбираться. Эх, Вадима жалко. Его, конечно, увезли на какую-то рыболовную заимку в Карелию, чтобы парень там отдохнул душой и глазами, но не с нами… не с нами. Берсерка к детям никто бы в своем уме не подпустил.

      Ехали мы в общей сложности часа два, не считая времени, проведенного на трех блокпостах. Там нас самым тщательнейшим образом обнюхивали, осматривали, сканировали и подозревали, особенно разомлевшую на жаре Сидорову, не вязавшую лыка. Пришлось даже Нелле Аркадьевне вмешиваться, объясняя, что вот эта вот спящая красавица – как раз та самая психопатка-пироманка, подвергшая опасности сотни людей, которую надо пропустить к самым-самым детишкам Советского Союза. Очень опасная преступница давила сонную лыбу, булькала и тяжело дышала, вводя присутствующих в испанский стыд и осуждение невозмутимой Кладышевой.

      Но мы всё преодолели, так что вот он – его величество санатория «Лазурный берег»! Прекрасное приземистое здание высотой в три этажа, расположенное противной буквой «С», как любят у нас в Союзе строить школы. Обсажено зеленью и цветами, есть свой парк рядышком, 50 метров до пляжа. Наличный персонал? … отсутствует. Хоть кто-нибудь со стороны? Нет даже собак. Территория? Велика и обильна, сплошь зелень, лужайки и поля для активных видов спорта. И это только то, что известно нам.

      – Ваш первый этаж в жилом крыле! – зычно оповестила всех Окалина, озирая всё восторженное и потное стадо, что вылезло, – Сегодня отдыхаем, приводим себя в порядок, жрём то, что взяли с собой! Дети, вожатые, персонал, повара, продукты, *уё-моё – всё пребывает завтра! Через два часа жду всех перед главным входом на линейку!

      Ну штош. С настоящим на плече, следуя за прошлым и преследуемый будущим в виде Палатенцо, я повлек свои и Сидоровой чемоданы на заселение. Номера оказались приятные, чистенькие, но, еще по моей старой советской памяти – пронзительно пустые. Древний и свирепый холодильник, способный наморозить новую Арктику и пробудить своим шумом от вечного сна древнее зло, две кокетливо свободные в своих креплениях розетки, парочка пружинных коек, обреченных в будущем пострадать, две тумбочки, да две табуретки. Балкон? Есть. Дверь балконная? Не закрывается. Выйти через балкон? Перемахнуть метровую решеточку, а там уже и травка зеленеет. Первый этаж, чо.

      Красота. А главное – запах. Всё-таки, как не крути, «Жасминная тень» – подземелье.