Полдень Грифона. Адель Кейн

среди мха и листьев.

      – Что? – поморщился Сэм.

      Ведьма брезгливо осмотрела мох и покрытые паутиной ветки вокруг себя, старательно избегая его взгляда. Она вытащила из волос гнилой лист, затем, подобрав к груди колени, обхватила ноги руками и поежилась.

      – Мне… мне не следовало вести себя так неосторожно, – снова сказала она.

      Самаэль растерялся от ее слов. Сначала он хмыкнул, а после беззвучно рассмеялся, что заставило Нову поднять на него глаза: они были голубыми, но ближе к зрачкам темнели и обретали изумрудный оттенок, в котором ярко светились рыжеватые вкрапления. Ее глаза напоминали редкий голубой янтарь, который Самаэль однажды видел в серьгах благородной леди из двора Айскрохилла.

      – На кой бес мне твои извинения? – Он оттянул полы мантии и откинул со лба пряди волос.

      Лента, что сдерживала их на затылке в слабом пучке, порвалась и потерялась где-то на середине оврага, отчего теперь локоны лезли в глаза.

      Тихо шагнув в сторону, Самаэль прислушался, затем сделал один осторожный шаг. Стриксы улетели в свои гнезда и до наступления глубокой ночи вряд ли появятся – но только если их опять не привлечет шум, поэтому лучше было не рисковать. Порадовавшись своему пусть малому, но счастью, Самаэль зашагал вверх по склону, надеясь вернуться к лагерю до заката и собрать хоть немного хвороста, чтобы не выслушивать на ужине причитания Удулы.

      – Подожди! – тихо позвала Нова.

      Позади едва различимо зашуршали листья и ветки. Самаэль не оборачиваясь продолжил шагать, морщась всякий раз, когда Нова неосторожно наступала на сухой сук.

      – Пожалуйста, подожди! Я обещаю больше не шуметь, только отведи меня к Ниорин, Сэм. Пожалуйста, прошу тебя!

      Значит, знает его имя. Это немного смягчило Самаэля, и он помедлил мгновение, не оборачиваясь к девушке. Другого выбора у него особо и не было, поэтому оставалось довериться бесам-пересмешникам. Самаэль наклонился и поднял с земли толстую ветку, после чего не спеша обернулся к Нове. Во все глаза уставившись на него, та испуганно отпрянула. Неужели подумала, что он атакует? Сэм усмехнулся и покачал головой. Он считал, что все ведьмы одинаковые: взбалмошные, наглые и невыносимые, как Ниорин и Нерисса, но эта водная бестия оказалась полной противоположностью им обеим.

      – Никакого шума, – строго сказал Самаэль Нове и дал ей ветку, которую девчонка едва не выронила от неожиданности.

      Ведьма раскрыла было рот, глядя на прут, но Сэм прижал к губам указательный палец.

      – Помалкивай, Нова. Ты ведь не хочешь снова встретиться со стриксами, да? – напомнил он. – Наберем хвороста по пути в лагерь. Свое «прости» будешь отрабатывать в роли ослика. – Сэм подобрал с земли еще одну ветку и, отдав ее Нове, повернулся к той спиной.

      На какое-то время ее обещания хватило – она покорно шла позади и молчала, крепко удерживая охапку сухих ветвей. Самаэль уже старался лишний раз не поднимать тот или иной сук, чтобы тяжесть накопившейся ноши не свалила ведьму с ног, но