Миф тесен. Александр Баунов

топчется в переулке с выданным в сарае портретом члена Политбюро Долгих, чтобы пронести его мимо члена Политбюро Зимянина, – кто-нибудь другой, не я.

      Мы были согласны на доллары, ковбоев, коррупцию, чтобы взамен по дороге на парижский рейс завернуть в бар, небрежно кинуть на стойку монету и крикнуть бармену: «Двойной виски с колой». «Принимаю! И приветствую звоном щита».

      И ровно эта мечта сбылась. Все как по прописи. Парижский рейс, доллары, рок, проститутки, гангстеры, ку-клукс-клан, виски с колой, коррупция. Какой Запад знали, такой и построили. Получился дичее, чем настоящий. Как нам рассказывали, так и вышло. Зато вместо нарумяненной смерти появилась жизнь. Остальное – потом.

      Говорят, не можем найти национальную идею. Так у нас уже была национальная идея такой силы, что она сбылась, – мечта целого поколения, а то и двух-трех. И это большая удача – увидеть сбывшейся свою мечту. Кто родился на двадцать, хотя бы на десять лет позже, даже не представляют, какая это мощь.

      Это не про то, что когда крадут, лучше, чем когда убивают. Само собой, хотя вор довольно часто заканчивает убийством, чтобы сберечь украденное. По поводу ложного, а иногда настоящего выбора «ворюга или кровопийца», «коррупционер или тиран», навязанного европейским двадцатым веком, поэт Ольга Седакова вспоминала фразу французского философа Федье о том, что всякое зло абсолютно. То, что бывает и хуже, не основание для релятивизации зла, не повод считать благом нынешнее и оставить его в покое. Однако же истории того же двадцатого века известно и вышибание зла большим: Ахмадинежад в автобусе – живой пример.

      Теперь, кажется, новое поколение опять борется за свою мечту – чтобы вокруг жизнь, но при этом не воровали, чтобы без коррупции, гангстеров, ку-клукс-клана. Отличная идея. Главное, чтобы не вышло так, чтобы без воровства, но опять и без жизни. Ведь не обязательно все время выбирать между тем и этим. Бывает и ложный выбор.

      Народ и искусство

      Народ вдруг заинтересовался искусством, как в советское время. Ладно митрополит пишет, что сибирскому народу не нужен Пикассо, но и сам народ не отстает. Родители протестуют против участия детей в новейшей постановке Шекспира, а заодно волнуются и за качество режиссуры: не обидели ли классика? Группа граждан возмущена постановкой «Золотого петушка» в Большом театре, ряженые казаки разгоняют выставку в Краснодаре, гражданка Светлана Воронина требует в суде возместить ей моральный ущерб, нанесенный неправильной постановкой в том же Большом «Руслана и Людмилы», и в комментариях в народной газете с молодежным названием люди ее поддерживают.

      Интеллигенция оправдывается: мол, искусство имеет право на эксперимент, иногда на провокацию, оно всегда немножко опережает время, раздвигает границы дозволенного, вы уж не очень на него за это сердитесь. И, оправдываясь, вводит всех в заблуждение. Потому что Пикассо в Новосибирске,