Нити Арахниса. Дарья Бычихина

а медсестра. – В платную иди, там вам и сервис будет, и нашатырь.

      – Можно уже? – В приоткрытую дверь просунулась лысоватая голова.

      – Нет! – в один голос рявкнули медсестры.

      Каждый ежегодный медосмотр был пыткой для Анны. Все начиналось сразу, как только игла шприца или катетера проникала под кожу. Не успевали первые капли крови покинуть тело, как пронзительный звук стремительно приближался издалека, оглушал, захватывал. Очертания реальности растекались, и сознание Анны уносилось вдаль. Всего один миг она видела себя лежащей на полу, – и падала темнота. Плотная, как занавес. Точно так же Анна теряла сознание при виде пауков.

      «Сидит, бледная такая, того и гляди, упадет, что ж они сейчас дохлые, молодые, а здоровья нет». – Пожилая уборщица дорабатывала смену в поликлинике и торопилась скорее уйти. У младшего внука – день рождения, подарок уже куплен, осталось успеть на автобус, хорошо, автовокзал недалеко, полтора часа – и можно будет вдыхать молочный запах светловолосых макушек.

      – Бахилы – у входа в кабинет, две пары надень, вон натоптала как! – Уборщица с силой терла пол вдоль коридора. Железная швабра с лохматой тряпкой скользнула под вытянутыми ногами Анны, которая неподвижно сидела на продавленной, с облезлыми боками скамье, сжимая в руке кусок ваты.

      – Вода в кулере есть, попей, а то, гляди, упадешь ещё. – Пожилая женщина тревожно посмотрела на бледную до синевы девушку. Та не ответила, резко, как будто вспомнив что-то важное, поднялась и направилась к выходу. Из процедурного кабинета доносились громкие крики и ругань.

      ***

      – Голос, понимаешь, я точно слышала голос…

      Чай остывал в кружке, стоящей на журнальном столике. Столик, подарок бывшего Ташиного ухажёра, был неудобным и слишком низким, но другого в крохотной съёмной «однушке», где жили Анна с подругой, не имелось.

      – Ага, голос! Ты же в отключке была, вот медсестер и слышала, которые тебя откачивали! Кстати, я сегодня дома ночевать не буду. Ты давай накладывай себе! Я картоху на сале пожарила, мама с поездом передала. Я сегодня с Вадиком в ресторан иду.

      Таша стояла перед Анной в красных колготках с имитацией черной шнуровки и простеньком халате в цветочек. Халат был захвачен из Ташиного дома в далёком районном поселке, где жили железнодорожники. Боевая раскраска и тщательно уложенные короткие белокурые волосы подтверждали решительный Ташин настрой. Таша была высокой, длинноногой и худой, с тонкими запястьями и щиколотками, но при этом – с широкими бёдрами. Подруга Анны вполне могла бы стать моделью, но, как говорила сама Таша, её подвела «широкая кость" и любовь к домашним соленьям, салу и жареной картошке.

      При своем росте девушка ничуть не стеснялась носить самые высокие шпильки и юбки такой длины, на которой у Анны заканчивались кофты.

      – у него – «Инфинити», не машина, а целый дом! Правда, смешной он, Вадик, маленький, ростом по плечо мне, зато щедрый! – Таша мечтательно улыбнулась. Она была в активном (и весьма успешном) поиске мужчины, который решит все ее запросы и проблемы разом.

      – А чего голос тебе говорил-то? Он хоть приятный был? – Таша щедро положила в большую тарелку картошки и поставила её на столик перед Анной.

      – Я плохо помню, но, что—то про страх, который мешает видеть.

      Запах жареной картошки с луком поплыл по маленькой кухне. Анна, отогревшись сладким чаем, приступила к ужину.

      – Кстати, я тут в компании сидела, так там деваха одна тоже голоса слышала. Ходила она к тетке, экстрасенсу, та ей что—то пошептала, астрологию рассказала, – и отпустило. Давай для тебя узнаю, что почем? Да и вообще, может, эта экстрасенс тебе прикинет, что у тебя по женихам-то, а то с твоей работой – совсем печаль. Я бы тоже сходила потом. – Таше каким-то чудом удавалось и жевать, и говорить.

      Сигнал смс еле слышно пискнул с дивана.

      – Всё, я побежала, Вадик приехал! – Таша кинулась одеваться. Вскоре хлопнула входная дверь.

      – Будь, аккуратней, пожалуйста! – крикнула вдогонку Анна. Но Таша не отозвалась: лифт уже уносил ее в ночной мир, о котором Анна знала лишь по обрывистым рассказам подруги.

      Темнота смотрела в окна. Лето заканчивалось, фонарь у подъезда уныло мигал. Анна одиноко сидела за низким журнальным столиком на чужой кухне. Небрежно брошенные на подоконник листы протоколов судебных заседаний напоминали о том, что впереди – полуночная работа.

      ***

      Из больших пластиковых окон городского суда была видна набережная. В её потрескавшемся асфальте застревали каблуки выгуливающих лучшие наряды девушек и молодых людей. Отсюда была видна главная достопримечательность города: вид на небоскребы другого мира, другой цивилизации – китайского города Хэй—хэ, провинции Хейлунцдзян. Пограничная река Амур, разделявшая две страны, играла в лучах солнца, которое в эти последние летние дни светило на полную мощность. Несмотря на будний день, люди беспечно прогуливались по набережной. В районный центр приехали студенты, они разбегались пестрыми стайками