Мономан. Опасная сила разума. Ольга Мартин

ироничной, но оттого не менее очаровательной улыбкой.

      – Это он? – Даня кивнул в сторону пресс-вола, где во вспышках фотокамер отчётливо был виден силуэт статного мужчины.

      – Кто? А, Завадский… – мельком оглянувшись, ответил Марк.

      – Профессор Завадский – важно добавил Даня, жуя очередную тарталетку на  welcome-зоне.

      – Профессор, дважды доктор наук, руководитель исследовательской лаборатории, главный инженер проекта Марс2025, спикер «Достижений МКС» и автор десятков научных статей.

      – Ты все его регалии наизусть знаешь?

      – А кто не знает? Шутка ли: ядерный электродвигатель… После того как в Zаслоне прошли испытания под его руководством, он первая величина в ракетостроении.

      – И любимчик прессы – добавил Даня, не сводя глаз с профессора, облепленного СМИ.

      – А у кого им ещё интервью брать? У тебя, что ли? – Марк снова улыбнулся и дружественно похлопал своего менти по плечу.

      – Бутеры – улёт! – невпопад пробубнил Даня с набитым ртом. Прозвучало это так, будто в рейтинге его интересов тарталетки были где-то между ракетными двигателями и бозоном Хиггса, если не превосходили бозон.

      Марк слегка покачал головой из стороны в сторону и посмотрел на подопечного, словно любящая мать на своё несмышлёное чадо. Даня был младше Марка всего на восемь лет, хотя, глядя на него сейчас, хотелось сказать «на целых» восемь.

      Несмотря на небольшую разницу в возрасте, Марк был наставником Даниила. Или, точнее, его ментором. За последние годы институт наставничества так стремительно набрал обороты, что тут же вывалился за рамки бизнеса и уверенно пустил корни едва ли не во все сферы жизни. Некоторым менторство приносило хороший доход, другие делали это на добровольных началах, кто-то бравировал именем своего наставника, а кто-то был обречён тащить своего менти по ухабам судьбы, как чемодан без ручки. Так или иначе, менторы и менти стали теми социальными ролями, не примерить на себя которые современному человеку было просто неприлично.

      Дане повезло вдвойне. Марк не только помогал ему освоиться в Zаслоне, но и охотно разговаривал на личные темы. Несмотря на то, что Марк к своим тридцати пяти годам не обзавёлся собственной семьёй, советы его были на удивление дельные и порядком облегчали Дане жизнь.

      – Эй, это welcome-зона. Кто-то явно злоупотребляет гостеприимством – произнёс Марк, бросив ехидный взгляд на своего жующего подопечного. – Скоро начнётся, так что поторопись – добавил он и направился в сторону конференц-зала.

      В Zаслоне было футуристично. Огромные окна в пол и стеклянные стены создавали ощущение бесконечного пространства, размывая границы между внутренним и внешним миром. За изобретение ядерного двигателя компания получила немыслимый по меркам современности грант, и научные лаборатории вместе с производством перекочевали сюда, на окраину Питера. Раскинувшись неподалёку от Пулковского аэропорта, новая штаб-квартира Zаслона стала не только Меккой для светил науки, но и настоящим символом бесконечных возможностей человеческого творчества и инженерного гения.

      Марк энергично прошёл в глубину большого зала, где фоном играла ненавязчивая музыка. Десятки его сослуживцев общались между собой и неспешно занимали места. Он несколько выделялся из толпы своих коллег, в основном из-за своей любви к неформальному стилю в одежде. Издали его можно было даже принять за стажёра, но, несмотря на расслабленный внешний вид, почти все сотрудники Zаслона знали Марка в лицо и прочили ему большое будущее в космонавтике.

      – Я слышал, что сам Генри Уилсон приедет? – спросил Даня, догнав Марка в середине зала.

      – Сам Генри Уилсон – утрированно повторил Марк.

      – Всё же новый марсоход – это их заслуга, – защищая достижения американских коллег, парировал Даня.

      – Я тебя умоляю, они свой марсоход по мультикам ВАЛЛ-И строили. Давай скорее, а то самые лучшие места радисты займут.

      – Рядом с девчонками из HR? – встревоженно спросил Даня.

      – Ага. Рядом с девчонками.

      Даня и сотрудники отдела радиотехники, или, как называл их Марк, радисты, часто становились объектами его дружеской иронии. Даня – за свою почти детскую наивность, а радисты – за любовь к государственным заказам и нелюбовь к мелкосерийной сборке. Парадоксальным было то, что таким образом Марк выражал скорее свою симпатию, нежели неприязнь, хотя со стороны это могло выглядеть совсем иначе.

      – И всё-таки,  Уилсон приедет или нет? – настойчиво интересовался Даня, протискиваясь между рядами кресел.

      – Приедет. Но не сегодня. И не в Zаслон.

      – А куда и когда? – оживился Даниил.

      – Сразу на Свободный – спокойно ответил Марк, опускаясь в кресло.

      – Откуда ты знаешь? – выпучив глаза, воскликнул Даня.

      – А ты откуда знаешь, что он вообще приедет? – ловко оппонировал Марк.

      Даня уже было открыл рот, но не успел ничего ответить. Музыка затихла, и под аплодисменты, на сцену вышел руководитель PR-службы.

      Дорогие