Из пережитого. Воспоминания флигель-адъютанта императора Николая II. Том 2. Анатолий Мордвинов

(генералу Данилову и Савичу) и сказал: «Государь не верит; пойдемте вместе, все трое, к нему сейчас же после обеда, чтобы он знал не только мое мнение, но и ваше». Мы трое тогда же, в два с половиною часа дня 2 марта, отправились на вокзал и были немедленно приняты Его Величеством в салоне-вагоне. Никто, кроме государя и нас, не присутствовал при этом разговоре: все двери были заперты».

      Государь их принял стоя; потом Его Величество сел и предложил генералам также сесть. Рузский повиновался, но остальные генералы продолжали оставаться все время стоя. Государь, который курил, предложил закурить и остальным. Рузский закурил папиросу, но два других генерала, несмотря на повторенное предложение Его Величества, не решились этим воспользоваться.

      Рузский начал с доклада государю только что полученных телеграмм от командующих фронтами и вслед за тем перешел на общее положение, говоря, что «для спасения России и династии не остается другого средства, как отречение в пользу наследника».

      Государь на это ответил:

      – Но я не знаю, хочет ли этого вся Россия.

      – Ваше Величество, – продолжал Рузский, – общая обстановка не позволяет сделать опроса всех, но события развертываются с такой быстротой, и положение настолько ухудшается, что всякое промедление грозит неисчислимыми бедствиями… Соблаговолите выслушать мнение моих сотрудников: они оба люди независимые и прямые.

      Эту просьбу Рузский повторил один или два раза.

      Государь повернулся в сторону генералов и, пристально глядя на них, сказал:

      – Прошу вас сказать мне ваше мнение, но с полной откровенностью.

      Все были очень взволнованы. Его Величество и Рузский усиленно курили. Несмотря на свое душевное состояние, государь продолжал совершенно владеть собой.

      Один из генералов (Данилов) заявил, что государь не может сомневаться в его чувствах преданности, но, ставя выше всего чувство долга по отношению к Родине, которую необходимо спасать от позора подчинения требованиям врага, он не видит другого выхода из положения, как выход, указанный Государственной Думой.

      – А вы? Вы такого же мнения? – обратился тогда государь к другому генералу (Савичу).

      Генерал был настолько удручен и взволнован, что мог только прерывающимся голосом сказать:

      – Ваше Величество меня не знаете, но слышали обо мне несколько раз от человека, которому Ваше Величество оказывали доверие.

      – Кто это? – спросил государь.

      – Генерал Дедюлин (бывший дворцовый комендант до Воейкова).

      – Ах, да, – сказал Его Величество.

      Генерал, будучи не в состоянии больше говорить, готовый разрыдаться, быстро закончил:

      – Я человек прямой… я совершенно согласен с мнением генерала (Данилова).

      Воцарилось молчание, продолжавшееся одну или две минуты. Наконец государь промолвил:

      – Я решаюсь… Я отказываюсь от престола, – и перекрестился. Генералы перекрестились также. Обращаясь затем к Рузскому, государь ему сказал: –