Мальчики-охотники за удачей на Аляске. Лаймен Фрэнк Баум

этих самых воров, от которых я старался спрятать состояние нашей небольшой группы.

      Однако ни в Чикаго, ни во время остальной части пути до Тихого океана не было сделано ни одной попытки нас ограбить, и мы благополучно и в хорошем настроении прибыли к месту назначения.

      Дядя Набот казался особенно довольным новой встречей с Сан-Франциско.

      – Поездка в вагоне, – говорил он, – хороша для сухопутных жителей, которые ничего лучше не знают, но я скорее проведу месяц в море, чем одну ночь в этих душных, опасных вагонах, которые в любую минуту могут сойти с рельсов.

      Мы с Недом Бриттоном сопровождали мистера Перкинса в недорогие, но удобные меблированные комнаты у Залива; там мы сняли номер и сытно позавтракали. Потом у нас была долгая пешая прогулка, и я впервые увидел знаменитые «Золотые Ворота»[3]. Меня поразило количество кораблей в гавани; я смотрел на стоящие на якоре сотни кораблей и с любопытством ждал встречи с «Флиппером», частью которого я владею. С тех пор, как мы уехали из Баттерафта, дядя Набот постоянно хвалил этот замечательный корабль.

      После завтрака мы взяли небольшую шлюпку, и Нед Бриттон отвез нас на «Флиппер», который скрывался от наших глаз за мысом. Признаюсь, что после красочных описаний моего дяди я ожидала встречи с замечательной шхуной с более благородными линиями, чем у старого «Сарацина», которым много лет гордился мой отец. Можете себе представить мое разочарование, когда мы увидели невзрачный корабль водоизмещением примерно в шестьсот тонн, с выцветшими парусами, обветренными снастями, нуждающийся в свежей покраске.

      Однако Нед Бриттен, осушив весла, внимательно осмотрел корабль и медленно одобрительно кивнул.

      – Ну, что ты о нем думаешь? – спросил дядя Набот и, увидев выражение на моем лице, разразился своим обычным приступом смеха.

      – Он кажется грязным, сэр, – честно сказал я.

      – «Флиппер», конечно, не так свеж, как лилия в цвету, это точно, – ответил дядя, нисколько не разочарованный моим замечанием. – Когда я купил шхуну, она не была дебютанткой, платье ее потрепалось, загрязнилось и нуждалось в починке, а никаких парижских кутюрье поблизости не было. Но я десять лет плавал на ней, Сэм, и мы оба все еще крепки, как доллар.

      – Она должна ходить быстро, – рассудительно заметил Нед Бриттон.

      Мистер Перкинс рассмеялся – негромко, своим молчаливым веселым смехом.

      – Она быстра, мой мальчик, а в шхуне, если не в женщине, это достоинство. Да и в других отношениях не стоит недооценивать «Флиппер». А что касается возраста, она слишком застенчива, чтобы говорить о нем, но нужно относиться к ней с почтением.

      Мы подошли к шхуне и поднялись на палубу, где дядю встретил рослый худой человек, который на мой любопытный взгляд показался отличным примером живого скелета. Одежда висела на его костях мешком, а лицо у него было такое худое и осунувшееся, что на нем всегда было выражение боли.

      – Доброе утро, капитан, – сказал дядя Набот, хотя было уже за полдень.

      – Доброе

3

Висячий мост в Сан-Франциско.