Принцесса ветра и мести. Алиса Джукич

на духовном тепле и ментальной ниточке, протянутой от сознания принца ко мне, я расслабилась и позволила своим мыслям прозвучать в его голове.

      «О том, как легко было бы тебя полюбить».

      Дориан мучительно застонал, но с места не сдвинулся. Его разум продолжал удерживать мой, и я позволила прочувствовать кусочек счастья, от которого щемило мое сердце рядом с ним.

      «О том, что встреть я тебя раньше, все могло сложиться иначе, но…»

      Рукой я провела дорожку от высокой скулы к подбородку принца, задержавшись возле приоткрытых губ. Под пальцами чувствовалась полыхающая от моих касаний кожа.

      Дориан – огонь. Необузданное пламя, которому достаточно лишь искры, чтобы сжечь дотла целый мир.

      Однажды я поинтересовалась, почему он больше расположен к магии огня, почему так редко использует благой дар древа. И Дориан показал мне свою биологическую мать, позволил увидеть ее глазами пятилетнего мальчишки. Сивилла была умна, красива и утонченна, а главное, она бесконечно любила своих детей, чего нельзя сказать об отце принца. Как и мать, Дориан обладал эмоциональной, страстной натурой и нуждался в соответствующей отдаче. Костер не мог разгореться, пока его не подожжешь.

      И я подожгла.

      Приподнявшись на цыпочках, я с небывалым рвением поцеловала Дориана. Его губы раскрылись, жаркие и податливые. Глухо застонав, он подтолкнул меня к стене балкончика. Ребристый камень впился в позвоночник. Одной рукой принц оперся о стену над моей головой, а в кулаке другой скомкал тонкую ткань платья в районе бедер.

      Огонь страсти разрастался у меня в груди, в животе, в лоне. Я желала, нет, до смерти нуждалась в его касаниях и любви. Я отчаянно хотела полюбить Дориана. Склеить этими чувствами раздробленные куски сердца, восстановить, словно лечебным бальзамом, измученную душу, удовлетворить изголодавшееся тело.

      Мои руки скользнули в черные локоны принца и потянули за волосы на затылке, я упивалась дрожью Дориана, его вздохами и прерывистым дыханием. Он был словно наркотик. Единственное, что отвлекало меня от горестных реалий, страха и тоски по брату, по ледяным рукам мужчины, когда-то точно так же прижимавшего меня к стене.

      Когда Дориан подхватил меня под ягодицы, наши лица оказались на одном уровне, и я инстинктивно обвила его поясницу ногами. Тонкие лямки сползли с плеч, и, выгнувшись, я призывно оголила шею. Мужские губы накрыли чувствительную ложбинку между ключиц, заставив меня задрожать от вожделения. Жар от его касаний внезапно сменился холодом, низкие стоны Дориана, будоражившие мое нутро, уступили место утробному рыку Неблагого Короля.

      Я застыла, как статуя, неподвижно окаменев в руках фейца. Происходящее вмиг показалось мне неправильным, словно у меня на носу только что разбились розовые очки.

      – …Но этого не произошло, – резко закончил мою недавнюю фразу Дориан, чутко уловивший перемену в моем настроении.

      Голос его охрип, а каждая нотка сочилась глубокой печалью. Он осторожно выпустил меня, все еще тяжело дыша,