Горящая черная звезда, пепел, подобный снегу. Амели Вэнь Чжао

пергамент и поднес его к свече. Здесь, в погребальной камере, эти точки ни о чем не говорили, но Цзэнь отчетливо помнил, что они не соответствовали ни одному участку ночного неба на Центральных равнинах.

      Если он хотел получить доступ к оставшейся части «Классики Богов и Демонов», ему следовало найти Алого Феникса, чтобы тот снял свою печать с книги.

      Но было невозможно сказать, сдвинулся ли с места Бог-Демон с тех пор, как они скопировали карты. К тому же как он собирался убедить Алого Феникса снять печать?

      Очередная непредвиденная сложность, еще один шаг, отделяющий его от цели.

      Цзэнь поднялся на ноги и направился к лестнице, ведущей прочь из погребальной комнаты. В голове стучало, но от усталости или же от едва сдерживаемой ярости – сказать было сложно. Свет свечей, спертый воздух, тишина мертвецов – все это стало удушающим. Ему нужно было выйти на улицу. Увидеть звезды.

      Когда он прошел сквозь печать, которую оставил на брюхе обсидиановой черепахи, та зашептала. Чувствуя, что что-то не так, Цзэнь огляделся по сторонам.

      Открытый коридор древнего дворца оставался таким же темным и холодным. Он почувствовал зимний ветерок со стороны входа, из которого должен был открываться вид на заснеженные горы, дремлющие под чернильно-черным небом, но Цзэню показалось, будто кто-то завязал ему глаза.

      Сделав несколько шагов, он ощутил движение в воздухе.

      Кто-то за его спиной прохрипел:

      – Тэмурэцзэнь…

      Цзэнь обернулся. То же лицо в темноте – бледная кожа мертвеца и прилипшие к ней пряди волос, пустые глазницы, вытянутый язык. А в руках – посиневших и со сгнившими ногтями – сосуд.

      Именно этого монстра Цзэнь видел вчера, так что он выхватил Ночной огонь и нанес удар.

      – Тэмурэцзэнь, – взвизгнуло существо, отскакивая в сторону. Сосуд разбился, ударившись о стену, и темнота стала всепоглощающей. Остались только отголоски криков существа и слабый горьковатый запах того, что было в сосуде. – …мурэцзэнь… цзэнь… Цзэнь… Цзэнь!

      Он моргнул. Все вокруг прояснилось, когда лунный свет упал на разбросанные по земле осколки и трещины в стенах дворца. Перед ним стояла знакомая фигура с длинными волосами, собранными в конский хвост. Приоткрыв от удивления рот, Цзэнь смотрел на разбитую чащу с лекарственным отваром, от которого теперь стал скользким пол.

      – Ш… Шаньцзюнь? – Цзэнь чувствовал себя так, как если бы только что очнулся от сна. От кошмара.

      Шаньцзюнь обхватил себя руками за плечи.

      – Я… Я не мог уснуть, а потом подумал, что ты там внизу совсем один. Я пришел, чтобы принести тебе немного горячего отвара, пополнить твою ян, – объяснил он, и Цзэнь отметил дрожь в голосе ученика Целителя. – Извини, что побеспокоил.

      Стараясь выровнять дыхание, Цзэнь спрятал меч в ножны. Ему хотелось опуститься на колени перед Шаньцзюнем, единственным понимающим его человеком из прошлой жизни, и молить о прощении. Вернуться к тем дням, когда их единственной заботой было узнать, накажет ли их мастер Текстов за то, что