Колючка. Ирина Муравская

затягиваются. Надо их прекращать, но…

      С ужасом понимаю, что у меня не хватает силы воли выпустить его. Чувствую его ладонь на спине, ведь он от удивления тоже приобнимает меня, и внутри всё переворачивается.

      До мурашек.

      До трёклятых бабочек в животе, которых не должно быть, но они всё равно повылезали из своих коконов. Зачем? Ну вот зачем? Кто их просил?

      – Саша, ― спускает меня на землю тихий голос возле уха.

      – Ммм…

      Боже, как же глупо я сейчас выгляжу! Теперь вдвойне не хочу отстранятся. Это ж тогда ему в глаза придётся смотреть, а у меня щеки пылают.

      – Готовься, ща розги в ход пойдут.

      – За что?

      – Ты время видела? Где шлялась всю ночь?

      Ой-ей. Всё, теперь точно надо отлипнуть.

      И бежать. Как можно-можно дальше…

      – У меня первый день на работе был… ― смущённо отпрянываю, ища взглядом, на что можно переключиться.

      Ага, Добик! Куда уже лыжи навострил? Туда нельзя. А ну иди ко мне, рычащее создание, будем принимать огонь поражения вместе.

      – И на какой работе на себя выливают ведро блёсток?

      Да, с блёстками косяк. Макияж-то я смыла, а вот эта мерцающая крошка оказалась настолько ядрёной, что не только не сошла, но и на свитер перекинулась.

      – Теоретически, на любой.

      – Саня, что за работа?

      – Работа как работа, ― ловлю тяжеленного пса, зажимая его бока ногами. Чтоб не рвался в Данину комнату.

      Не могу не заметить, четвероногое существо удивительно быстро адаптируется на новом месте. Всё-то ему интересно, везде мокрый нос охота сунуть.

      – Которая подразумевает отсутствие дома до утра?

      – Ну так бары-то преимущественно работают ночью, ― резонно замечаю, понимая, что за этим последует.

      Пауза…

      И взрыв.

      – БАРЫ!?

      – Я говорила, что буду искать вечерние смены, ― поспешно напоминаю.

      – Вечерние. Не ночные.

      – Только давай без нотаций, ладно?

      – Без нотации, добро. Просто говори название бара и адрес.

      – Чтобы ты выклевал моему начальству мозги и заставил их меня уволить?

      – Зачем заставлять? Они сами тебя попросят. Вежливо.

      Блин, как же меня это достало!

      – Тебе паспорт показать?

      – Зачем?

      – Чтобы напомнить, что мне уже есть восемнадцать. И, согласно закону, я имею право работать в любом типе заведений.

      – Твоей матери так и передать?

      Приехали. В ход пошёл примитивный шантаж.

      – Передавай, стукач! Я вот тебя ни разу не сдавала. Ни когда ты пьяный в сарае отсыпался, пока тебя всей станицей искали, чтобы всыпать за разбитые окна. Ни когда ты автостопом вместо экзаменов в Тверь укатил. Даже когда ты меня едва на речке не утопил, и тогда слова не пикнула!

      Шмелев от возмущения аж рот открыл.

      – Вот последнее сейчас вообще подло было. Я за тот случай вроде как давно извинился.

      Ага. Он-то извинился, а у меня до сих пор лёгкая аквафобия. Впадаю в панику, едва дно под ногами перестаю чувствовать.

      – Так