Дэдпул. Лапы. Стефан Петручо

состояние, это весьма болезненно.

      – Где собака?

      Тут он замечает, что я лежу на окровавленной куче – слишком большой, чтобы всё это сошло за мои останки, – и лицо его омрачается.

      – Ты ведь не… приземлился на него?

      До этого момента я и не задумывался, как воспринимает мир моя селезёнка, – он поднял меня на стволе, словно на лопате, чтобы заглянуть под низ.

      – Ай! Холодно! Очень холодно! Его там нет! Он убежал! Убежал!

      Облегчённо вздохнув, охранник лязгает башкой и нажимает кнопку на предплечье.

      Из недр костюма доносится страстный голос искусственной дамочки, с которой я был бы не прочь замутить. Она объявляет:

      – Собачий свисток активирован.

      Те мышцы у меня на шее, которые отвечают за поворот головы, размазаны по земле, так что я не могу посмотреть назад, но я слышу где-то за спиной стук собачьих когтей по асфальту.

      Железяка самодовольно улыбается, словно он с самого начала был уверен, что всё кончится хорошо.

      – Кип, маленький паршивец! Вот ты где! Иди-ка сюда, блохастый!

      Его слова грубы, но в голосе слышится нежность. Похоже, он и вправду неравнодушен к этой лохматой псинке. Меня пронзает внезапная боль. Может быть, это снова селезёнка, – но скорее дело в том, что мозг подкидывает мне идиллические картинки из жизни мальчика с собакой. Мальчик – это я, и я учу щенка приносить палку, подавать лапу и всё такое. Нашёл время!

      Охранник вряд ли захочет всё это выслушивать, но кое-что я должен ему сказать.

      – Эй, парень!

      – Заткнись. – Стук когтей становится отчётливей. – Сюда, мой мальчик!

      – Как тебя зовут, приятель? Посмотри на меня, я уже одной ногой в могиле. Ты можешь спокойно назвать своё имя.

      Он закатывает глаза, но воссоединение с пёсиком слишком его растрогало, и он сдаётся.

      – Берднардо.

      Позади я слышу быстрое щенячье дыхание и звук, с которым свисающий из щенячьего рта щенячий язык хлопает по щенячьей морде.

      – Бернардо, амиго, пор фавор, послушай меня. Я знаю, что Кип просто прелесть, знаю, что охранять его – твоя работа, но поверь мне: ты не хочешь брать на руки эту собаку.

      Вдаться в детали я не успеваю – надо мной пролетают собачья мошонка и собачий зад, и Кип бросается прямо в металлические объятия Бернардо.

      – Вот ты где, мешок с костями!

      – Слушай, он правда похож на щенка, но поверь, он…

      Щенок облизывает охраннику лицо. Бернардо смеётся – наверное, ему пришло в голову какое-то счастливое детское воспоминание о том, чего на самом деле не было.

      – Ну всё, всё, успокойся, – далматинец облизывает его всё интенсивнее. – Слышишь? Хватит! Кип!

      – Брось его, Берни. Поверь мне.

      – Я тебя сейчас знаешь куда брошу?

      Язык движется всё быстрее. Такое чувство, будто кто-то скребёт наждаком по железу. Берни – тот ещё здоровяк, лёгкая боль ему нипочем, но по глазам видно, что он немного озадачен. И вместо того, чтобы разобраться в происходящем, он решает сорваться на мне.

      – А