Дэдпул. Лапы. Стефан Петручо

монстра – ух, просто зверски! Камни так и летят. Я отбиваю на толстой шкуре бойкий ритм – любой чечёточник обзавидуется.

      Горголла кривится и приподнимает меня, так что мы оказываемся лицом к лицу.

      – Я тебя уничтожу!

      Я поднимаю большой палец.

      – Вот это другое дело! Не так уж трудно подобрать нужный глагол, если постараться, да? Но, э… как именно ты собираешься меня уничтожить? Раздавишь? Ничего не выйдет. Изобьёшь? Ты уже пытался.

      Он хмурится. Я буквально слышу, как его каменный лоб собирается в складки. Похоже, Горголла озадачен.

      – Съешь меня? – спрашиваю я, совсем осмелев.

      Ой-ой. Болтливый наёмник никогда не умел вовремя заткнуться. Горголла выпучивает глаза и всасывает мою руку, словно макаронину.

      – Эй, я же пошутил!

      Я выдёргиваю руку, но недостаточно быстро. Каменные зубы смыкаются у меня на запястье. Рука высвобождается, но хруст, который она при этой издаёт, мне совсем не нравится. И верно: я тарашусь на кровавый огрызок.

      – Ты мне руку откусил! Да что с тобой такое? Выплюнь! Выплюнь немедленно!

      Увы, я не могу шлёпнуть монстра свёрнутой газеткой, но я смотрю на него как можно строже.

      Он сглатывает и облизывает губы.

      – Ты съел её? Съел мою руку? Ох, ты об этом пожалеешь!

      Двумя катанами теперь не помашешь, но одной – запросто. Быстрее, чем сверчок Джимини успел бы загадать желание, я вонзаю её в каменное основание правого крыла.

      – А это тебе по зубам?

      Следующий за этим вопль меня вполне удовлетворяет. Особенно я радуюсь, когда монстр, корчась от боли, отпускает меня. Я всем своим весом повисаю на катане, и лезвие разрезает крыло до конца.

      Уцепившись ногами за плечо монстра, я наблюдаю, как крыло падает всё ниже и ниже, вращаясь, словно кленовое семечко, только очень большое и серое.

      Горгулья хватается за рану.

      – Глупый земной мужик! Мы же оба упадём!

      В его словах есть смысл, но я предпочёл бы менее сексистское определение «землянин». Правда, стоит отметить, что мы довольно быстро приближаемся к моей родной старушке-планете.

      – Ладно, я признаю, что не учёл всех деталей, но слушай, чувак, ты сожрал мою чёртову руку!

      Звёзды кружатся над нами, сохраняя вселенское спокойствие. Огромный горгул, менее спокойный, но тоже кружащийся, пытается скинуть меня со спины. Я начинаю ценить то место между лопаток, которое никогда не удаётся толком почесать. Рукой приходится держаться, но ноги у меня свободны – пинайся сколько влезет. Я возвращаю катану в ножны, крепко сжимаю его острое ухо и даю волю своим крепким пяточкам: бам, бам, бам!

      Горголле не больно, но мои пинки ужасно его бесят. Настолько, что он выкрикивает:

      – Хватит! Хватит!

      Бам, бам, бам!

      Он пытается отплатить мне той же монетой, но Живой Горилле не хватает гибкости, чтобы меня достать. Я пытаюсь оказаться сверху, чтобы приземлиться на него; он пытается оказаться сверху, чтобы приземлиться на меня. И вот мы летим и летим, постепенно набирая равновесную скорость, о которой