Путь в никуда. Роберт Юрьевич Сперанский

/p>

      ПРОЕКЦИЯ ЗЕМНЫХ ПРОБЛЕМ

      Анатолий глубоко задумался, отчего оставшийся без человеческого контроля пищевой тюбик, повинуясь давлению на его стенки сжатых пальцев руки едока, выдал в пространство большую овальной формы каплю пищевой смеси, которая немедленно начала свой путь в невесомости по внутреннему пространству отсека международной космической станции, влекомая как силой приданного ей импульса, так и попутной воздушной струей, выбрасываемой из находящегося рядом сопла кондиционера.

      Однако ж, путешествие ее было недолгим. Анатолий боковым зрением заметил беглянку и привычным движением наклонил голову, заглатывая шарик еды. Все также задумчиво, отправив пищу в путешествие по своему пищеводу, он нажал сигнал вызова бортинженера по внутреннему коммутатору, поскольку только что завершившийся разговор с ЦУПом, требовал своего обсуждения с этим членом экипажа, составлявшим с Анатолием российскую часть персонала МКС. Остальные трое представляли соответственно Соединенные Штаты Америки – Уильям Вилсон и Томас Бентон и Европейский Союз – Жан Фабрис. Сейчас они находились в «американском» сегменте станции.

      – Здоров, командир! – плавно занырнувший в отсек через овал люка бортинженер Алексей Гуровских, сделав изящный переворот, точно «приземлился» прямо напротив Анатолия.

      – Здоровее видали! – буркнул Анатолий, вынужденный вновь ловить ртом содержимое тюбика.

      Появление бортинженера было, как обычно, неожиданным, и Анатолий опять слишком сильно надавил на ёмкость со своей космической едой. Что и говорить, равных Алексею по способности передвигаться в состоянии невесомости по лабиринтам МКС не было. Все -таки у бортинженера это была уже третья командировка на станцию, в то время как Анатолий был на ней только второй раз. Пару лет назад он впервые совершил полет на МКС в составе международного экипажа, тогда ещё в должности второго пилота корабля «Cygnus» под началом американского пилота Гленна Брауна. Рейсы российских «Сюзов» закончились, поскольку технически они исчерпали весь свой запас, заложенный ещё советскими конструкторами. Поэтому волей-неволей пришлось переучиваться на американскую технику. Во второй командировке он занял командирскую должность благодаря тому, что остальные члены экипажа (американцы и француз) были чистыми «научниками». А Алексей, несмотря на большее количество полётов, по установившейся ещё со времён советской космонавтики традиции, являясь бортинженером, при наличии в экипаже пилота не мог занять командирскую должность.

      – Что наши американцы с лягушатником до сих пор торчат в своём сегменте? – поинтересовался Анатолий, снизив голос до шёпота заговорщика.

      – Ну да, ещё час назад мы разошлись в районе стыковых узлов основного сегмента, – тоже шёпотом отвечал Алексей, – а что случилось?

      – Видишь ли… – Анатолий сделал паузу, глянул на входной люк и продолжил.– Я только что из узла связи. Был внеочередной сеанс. Дела на поверхности, похоже, совсем швах. Наши с амерами вконец разругались на политической почве. Толи из -за возни амеров на Ближнем Востоке, то ли ещё что… Сам понимаешь, нас в подробности посвящать не будут! Короче, в диалоге прозвучала кодовая фраза, а это значит, что мы должны с этого момента действовать по инструкции чрезвычайного положения, сиречь военного!

      – Твою же ш мать! – ругнулся Алексей. – И что теперь делать?

      Как бортинженер, то есть лицо по факту гражданское, он не был посвящён в элементы экспедиции, касающиеся военных изысков, поскольку МКС считалась международным проектом, выполняющим сугубо научные задачи. Однако ж, инструкции на этот «чрезвычайный случай» существовали, поскольку практически вся космическая техника, наматывающая миллионы километров по околоземным орбитам, имела на девяносто процентов именно военное значение. Проект МКС родился во времена потепления международной обстановки как шаг к мирному сотрудничеству государств в космосе, вроде того, что в своё время сделали США и Советский Союз своей миссией «Союз – Апполон».

      – Ситуация такова, – начал посвящать своего подчинённого командир в щекотливость их теперешнего положения, – МКС должна прекратить свою работу, экипаж, включая естественно всех его участников, покидает её, проведя комплекс мероприятий по консервации, которые исключают его использование какой – либо стороной проекта в своих целях. Дальше мы отправляемся к Земле. Все стыковые узлы программируются кодами. Последующая расконсервация возможна только при применении кодов с нашей и американской сторон.

      – Так что, будем объявлять нашим коллегам эту ситуацию? А эта инструкция действительна для обеих сторон или…

      – То-то и оно! – перебил его Анатолий.– Этого то я как раз и не знаю. По логике, конечно, обе стороны согласовывали в своё время все тонкости использования МКС. Но, вчера Вилсон и Бентон тоже были на сеансе связи с НАСА. Не исключено, что они получили аналогичные инструкции, а может и совсем противоположные! Мы то ведь думали, что они консультируются, как обычно, по своей биохимии. Их последующее поведение меня насторожило, но до сеанса связи я как – то не придавал этому особого