Разведывательно-диверсионная группа. «Бандера». Андрей Негривода

я, а потом все остальные… А у меня, как назло, мой «замок» тоже уходит на дембель… Так что…

      Аргумент, который привел Лис, был для Сашки, который слушал весь этот разговор, развесив уши словно Чебурашка, непонятным, но, видимо, очень весомым для офицеров. Потому что на их лицах отобразилось явное разочарование, а подполковник сказал с ухмылкой:

      – Ты хотел быть похожим на своего деда, сержант… Что ж… Считай, что у тебя теперь есть огромный шанс стать героем… И желаю тебе, чтобы не «посмертно»… Ты теперь будешь служить в отдельном взводе разведки, младший сержант Черный, под личной командой Лиса… – Комбат посмотрел на Сашку так, словно увидел его впервые. – Ты сам-то откуда родом, Аника-воин?

      – Город Самбор Львовской области… – пролепетал слегка ошарашенный происходящим Сашка.

      – Это там, где Степан Бандера колобродил? «За ридну нэньку Украину»?

      – То давно было… – И только тут Сашка сообразил, что последнюю фразу подполковник произнес на его родном, украинском, языке, и тут же переспросил: – А вы шо, розумиетэ украиньську мову?[7]

      – Розумию… – улыбнулся комбат. – Я же сам родом из Гайсина, что в Винницкой области… Так что, сержант? Расскажешь нам анекдот про то, как «запеденци»[8] не любят «москалей»?

      – Я-то расскажу, а кто ж поймет-то, товарищ подполковник?

      – Ты расскажи, а я переведу! Чай не забыл еще родной язык!

      Сашка улыбнулся и заговорил на своем родном, украинском:

      – Добре… Було так!.. Якось прийходять до одного дида у глухе сэло на Карпатщыни офицеры з НКВД тай пытають в него, старого: «Диду! В тэбе рушныця е?» «Ни, хлопци, немае!», – видповэдае старый… А воны знов з новым пытанням: «А, може, пулемэт е?» – «Ни, намае в мене такого!» – «А може гармата?» – «От вже ж!.. Немае, кажу!!!» – «А пидводный човен?!» И тут дид разводэ рукы тай водповидае тым милиционэрам: «От чого немее, хлопци, того нема!»[9]

      Как только подполковник закончил переводить на русский, в палатке грохнул взрыв дружного мужского смеха. Потому что здесь не было места какому-то глупому национализму – все были воинами, и все воевали за одну большую страну!.. А посмеяться… Так почему бы и нет, если над этими глупостями смеются все!..

      – От же засранец! Ой, уморил! – хохотал подполковник.

      – И что, такое на самом деле могло быть?! – ржал, уподобясь застоявшемуся жеребцу, Захар. – Даже подводная лодка?!!

      – Лодка-то, конечно, нет! – смеялся от души вместе со всеми и сам Сашка. – Но говорили, что по Карпатам, по деревням, до сего дня у каждого что-то есть в сарае… Я даже слышал, было дело, что у одного такого деда в Закарпатской области в сарае в сене «сорокапятку» нашли! Смазанную, хоть сейчас стреляй! И ящик со снарядами!..

      – Мать вашу, хохлов, за ногу! – Лис уже просто держался за живот от смеха. – Вы что ж там, до сих пор воюете?!

      – А кто знает? Может, еще и остались

7

– А вы что, понимаете украинский язык? (Укр.)

8

Это пошло еще с 1939 года, когда Советский Союз отбил у Польши Западную Украину и присоединил ее к себе. С тех времен ярые украинские националисты довольно зажиточных, по сравнению с другими, Волынской, Львовской, Тернопольской, Закарпатской и части Черновицкой областей стали называть советский режим «москальским», в смысле, «московским», и яро боролись за возвращение под эгиду капиталистической Польши. Ничего у них в этой «партизанщине», как известно, не вышло, но легенды, былины и анекдоты остались… (От автора.)

9

– Хорошо… Было так!.. Как-то приходят к одному деду в глухое село в Карпатах офицеры НКВД и спрашивают: «Дед! У тебя винтовка есть?» «Нет, парни, нету!» – отвечает дед… А они опять с новым вопросом: «А, может, пулемет есть?» – «Нет! Нет у меня такого!» – «А, может, пушка?» – «Вот же!.. Нет, говорю!!!» – «А подводная лодка?!» – И тут дед разводит руки и отвечает тем милиционерам: «Вот чего нет, того нет!» (Укр.)