Ремонту не подлежит. Нора Эрисо

а водки, стоявшая тут же, на столе, подсказывала, что не раньше начала второго ночи. Олег обхватил себя руками, погладил плечи, пощипал кожу на шее – убедился, что живой, – осторожно опустил ладонь на живот, проверил повязку на боку и поморщился. Плечо и бок ныли, но недостаточно сильно, чтобы колоть обезболивающее. Терпимо, можно подождать ещё немного.

      Олег потёр ладонями лицо, заросшее густой щетиной. Ложиться спать было бессмысленно: приснятся кошмары. Они всегда снились, когда он засыпал повторно. Мозгоправ объяснил это тем, что фаза сна уже не та, подсознание работает активнее, что-то в этом роде. Олег особенно не вслушивался, не запомнил. Когда его вчера выписывали из госпиталя, он мечтал побыстрее проставить все нужные галочки и подписи в обходном листе и добраться до домашнего мини-бара с бутылкой коллекционного ирландского виски в тубе из чёрного бархата – подарок Женьки на день рождения. За ней стояла бутылка водки из обычного масс-маркета. Олег начал с неё.

      Женьку тоже зацепило в последнюю операцию «СПЕКТРа». Задело по касательной в ногу. Женька хмурился и был очень недоволен.

      «За ляжку как дворовую Наташку!» – ворчал он, пока их везли на санитарном джете.

      Олег с пробитым боком и плечом слабо что соображал в тот момент от потери крови, но жадно хватался за Женькины реплики, чтобы оставаться в сознании как можно дольше. В голове голосом Виктора Цоя звучало размеренно-убаюкивающее «а тем, кто ложится спать, – спокойного сна». Спать хотелось смертельно.

      После операции Женька довольно бодро доковылял на костыле до палаты Олега и радостно сообщил, что возьмёт позывной «Жопа». Олег, накачанный анальгетиками, задушевно прохрипел в ответ смехом. Текущий состав «СПЕКТРа» работал вместе полтора года без потерь. Олег Игоревич Мартынов был командиром «СПЕКТРа» почти столько же.

      Шприц, с уже запаянным в него раствором анальгетика, лежал в кармане домашних штанов. Олег улёгся на разобранном диване, настроил яркость освещения на пятнадцать процентов и стал щёлкать каналы. По телевизору показывали стандартный набор передач для полшестого утра: мультики, магазин на диване, болтовню про моду, повтор кулинарного шоу. Олег сделал звук чуть громче, чтобы услышать, на каком молоке готовят том-ям.

      Изнутри поднималось к горлу что-то горькое и чёрное.

      Олег так и не смог привыкнуть: он видел смерть, чувствовал её запах, руками её трогал, она смотрела на него в упор и проходила – пока что – мимо. А потом, как ни в чём не бывало, он съедал свой завтрак, ходил в магазин за продуктами, выжимал из себя все соки в зале, выбирал кроссовки на лето, пил пиво с Женькой в баре и… жил. Он как-то жил все эти пять лет службы в спецподразделении «СПЕКТР». Привыкнуть к такому невозможно, он же не псих какой-то.

      Моментами было стыдно, что живой. Что живёт. Бывало, смотрел на всё живое – детей в забавных шапках, утреннее солнце, воробьёв, купавшихся в лужах, девушек с румянцем на щеках – и видел повсюду смерть. А временами всё хорошо было и даже как будто горизонт светлел.

      К такому не привыкнешь. Такое не проработаешь ни с одним мозгоправом.

      Олег и не хотел. Алкоголь, траву, таблетки, психоаналитика хорошего – зачем убегать от того, что неизменно настигнет. Он видел жизнь такой, какой она была на самом деле. Обе стороны, каждый день.

      Вот только… поговорить бы с кем-нибудь, кто не такой эмоциональный, как мать и сестра, но и не со штатным мозгоправом, чтобы чего лишнего в личное дело не занесли. Командиру не положено раскисать и сопли размазывать. Ребята из «СПЕКТРа» никогда между собой о работе не говорили, едва переодевались в гражданское. Нечего тащить на другую сторону жизни всякую грязь. Это прямой приказ Олега был. Кто к семейным относился, те и сами прекрасно понимали, что сколько стоит в этой жизни.

      Нестерпимо хотелось оставаться человеком, хотя человеческое от него и не всегда требовалось. Даже наоборот. Хладнокровия Олегу было не занимать, но отходил он всегда тяжело после заданий. Непрофессионально это, наверное.

      Кулинарное шоу прервалось на рекламу. Крутили ролик про биоботов в секторе услуг. Олег чувствовал, как его неумолимо клонило в сон. Сопротивлялся. Через три-четыре часа попробует нужную фазу сна поискать. А пока биоботы – инновационные и самые мирные помощники человека.

      За последние пять лет их успели внедрить почти во все социальные сферы жизни: биобот-бариста, биобот-парикмахер, биобот-тренер по фитнесу, биобот-курьер. Настоящий прорыв, победа высоких технологий. Олег, высматривая террористов через прорезь прицела, всё никак в толк взять не мог: биоботов они научили мирно сосуществовать, а друг друга, выходит, нет?

      ***

      Олег проснулся в холодном поту. Ему снилось, как биоботы упаковывали человеческие тела в чëрные целлофановые мешки и на каждый из них клеили наклейку с красной надписью «Ремонту не подлежит». Потом они грузили тела в мусоровозы, и те длинной вереницей ползли вверх по высокой горе. Олегу казалось, что чем дольше он смотрел на гору, окутанную туманом, тем огромнее она становилась. Словно она росла, пожирая грузовики один за другим, а тела всё не кончались и не кончались.

      Бок