Заживо погребенные. Эдгар Аллан По

изумления разинул рот.

Сатиры епископа Холла

      Я знаменит, то есть был знаменит, но я ни автор «Писем Юниуса», ни Железная Маска, ибо зовут меня, насколько мне известно, Робертом Джонсом, а родился я где-то в городе Бели-Берде.

      Первым действием, предпринятым мною в жизни, было то, что я обеими руками схватил себя за нос. Матушка моя, увидав это, назвала меня гением, а отец разрыдался от радости и подарил мне трактат о носологии. Его я изучил в совершенстве прежде, чем надел первые панталоны.

      К тому времени я начал приобретать научный опыт и скоро постиг, что когда у человека достаточно выдающийся нос, то он разнюхает дорогу к славе. Но я не обращал внимания ни на одну теорию. Каждое утро я дергал себя за нос разок-другой и пропускал рюмочек пять-шесть.

      Когда я достиг совершеннолетия, отец мой как-то пригласил меня зайти к нему в кабинет.

      – Сын мой, – спросил он, когда мы уселись, – какова главная цель твоего существования?

      – Батюшка, – отвечал я, – она заключается в изучении носологии.

      – Роберт, – осведомился он, – а что такое носология?

      – Сэр, – пояснил я, – это наука о носах.

      – И можешь ли ты сказать мне, – вопросил он, – что такое нос?

      – Нос, батюшка, – начал я, весьма польщенный, – пытались многообразно охарактеризовать около тысячи исследователей. – Тут я вытащил часы. – Сейчас полдень или около того, так что к полуночи мы успеем пройтись по всем. Итак, начнем: нос, по Бартолину, – та выпуклость, тот нарост, та шишка, то…

      – Полно, полно, Роберт! – перебил достойный старый джентльмен. – Я потрясен обширностью твоих познаний… Я прямо-таки… Ей-богу… – Тут он закрыл глаза и положил руку на сердце. – Поди сюда! – Тут он взял меня за плечо. – Твое образование отныне можно считать законченным; пора тебе самому о себе позаботиться – и лучше всего тебе держать нос по ветру – вот так-так-так. – Тут он спустил меня с лестницы и вышвырнул на улицу. – Так что пошел вон из моего дома, и бог да благословит тебя!

      Чувствуя в себе божественный afflatus[55], я счел этот случай скорее счастливым. Я решил руководствоваться отчим советом. Я вознамерился держать нос по ветру. И я разок-другой дернул себя за нос и написал брошюру о носологии.

      Брошюра произвела в Бели-Берде фурор.

      – Чудесный гений! – сказали в «Ежеквартальном».

      – Непревзойденный физиолог! – сказали в «Вестминстерском».

      – Умный малый! – сказали в «Иностранном».

      – Отличный писатель! – сказали в «Эдинбургском».

      – Глубокий мыслитель! – сказали в «Дублинском».

      – Великий человек! – сказал «Бентли».

      – Высокий дух! – сказал «Фрейзер».

      – Он наш! – сказал «Блэквуд».

      – Кто он? – спросила миссис Bas-Bleu[56].

      – Что он? – спросила старшая мисс Bas-Bleu.

      – Где он? – спросила младшая мисс Bas-Bleu.

      Но я не обратил на них ни малейшего внимания, а взял и зашел в мастерскую некоего живописца.

      Герцогиня Шут-Дери позировала для портрета; маркиз Имя-Рек держал герцогинина пуделя; граф Как-Бишь-Его вертел в руках ее нюхательный флакон; а его королевское высочество Эй-не-Трожь

55

Вдохновение (лат.).

56

Синий чулок (франц.).