Мшел. Книга 2. Энлиль. Сергей Панченко

Даже завидно дикарям. Хотел бы я на пару годков смыться на остров и переждать тяжелые времена. – Дмитрий вздохнул: – М-да.

      Он представил, что ситуация в стране, вызванная эпидемией, растянется на десятилетия последствий. Что он умрет, так и не увидев, как по дорогам снова колесят машины, как люди общаются друг с другом на расстоянии, как работает власть из общего центра.

      Супруга разожгла окопную свечу и поставила на нее чайник. Рядом положила высушенную метелку душицы, мяты и маленькую горстку настоящего черного чая.

      – Чая осталось на пару заварок, – горестно сообщила она.

      – Ой, да велика беда, – ухмыльнулась Мария. – Наша трава в сто раз полезнее.

      – Это, мам, не просто чай, это связь с прошлым, ностальгия. Еще одна ниточка оборвется.

      – Оборвется и оборвется. Значит, такие были времена, что не смогли справиться с проблемой. Когда бы вы еще ко мне на три месяца приехали? – Мария посмеялась. – Городские были, всегда в делах.

      Хлопнула входная дверь.

      – Уфф, напарился. – Вошел краснолицый Владимир. – Вот это банька, сто лет так не прогревался.

      – С легким паром, – поздравили его Липняковы по очереди.

      – Спасибо. – Владимир Петрович без сил упал на край дивана.

      – Теперь моя очередь, а потом по пивку. – Дмитрий взял полотенце, чистые вещи и направился к выходу.

      – Не задерживайся, – попросил его Владимир.

      – Ну, уж нет, я тоже хочу прогреться.

      Дмитрий вышел на улицу, постоял с минуту, чтобы немного промерзнуть. Любил момент, когда раскаленный воздух встречался с замершим телом, вызывая гусиную кожу от приятных ощущений. Со стороны двора Петровича отчетливо доносился ритмичный свист, или скорее скрежет подшипника ветряка. Как будто он стал громче. Дмитрию подумалось, что Нэбутори с голодухи добралась до смазки и подшипники теперь крутились по сухому металлу. Майор рассказывал, что такое уже началось, но слишком далеко от них. Без транспорта скорость распространения новых мутаций микроба существенно снижалась и становилась избирательной, завися только от ветра. Но у них как раз прошелся ураган, который вполне мог нести в себе измененную версию микроорганизма.

      Дмитрий хорошо прогрелся, потом помылся, смывая с себя мыло водой, оставшейся от замоченного березового веника. Оделся и вышел на улицу. Снова постоял, теперь уже наслаждаясь обратным эффектом, когда разгоряченное тело приятно охлаждалось холодным воздухом. Изо рта шел пар. В эту ночь температура впервые могла опуститься ниже ноля. Он отметил, что ветряк больше не скрипел.

      Захватил охлаждающийся на улице кег с пивом и зашел домой.

      – Та-дам, а вот и главный виновник нашей помойки (имеется в виду мытья), обнаженная звезда сцены, пивная бочка. – Дмитрий закатил ее и поставил у стола.

      – Давай скорее, а то Владимир Петрович отказывается даже воду пить, чтобы не испортить эффект, – попросила мать.

      – Неси трехлитровую банку, – поторопил ее Дмитрий.

      – Банки закончились, есть бидончик.

      – Давай бидончик.

      Мать