Тринадцать проклятых. Антихрист. Виктор Байдаков

ничего не пожалею…

      – Да ничего и жалеть не надо, только один поцелуй. Согласен?

      – Поцелуй для такой красивой женщины!.. Да хоть сто поцелуев!

      – Тогда поклянись.

      – Клянусь, – после короткой паузы ответил Олег. Долгих нахмурился, не одобряя такие вольности в рабочее время, но промолчал.

      – Вот и хорошо, – и она щёлкнула в воздухе пальцами, – теперь твоя мама выздоровеет.

      Буквально через несколько минут у Олега зазвонил телефон.

      – Из пансионата звонят, – тихо сказал он, почему-то ожидая услышать в трубке самое страшное. – Алло… Не может быть! – после паузы воскликнул он. – Вы серьёзно?! Как я рад!

      Вдруг он подбежал к внучке Лады и схватил её на руки, закружив в воздухе.

      – Да что же это такое?! Что за цирк?! – не сдержался Долгих.

      – Простите, Юрий Петрович, – виновато улыбнулся Олег и поставил внучку на место. – Просто она и правда сотворила чудо! Сказали, что матери гораздо легче!

      – А клятву-то свою помнишь? – пропела внучка. – Мне поцелуй нужен настоящий, по-взрослому!

      Как показалось со стороны Светлане, молодая ведьма чуть не съела губы Олега, а он, ощутив пряный вкус её губ и сладковатый аромат горячей кожи, чуть ли не потерял сознание.

      – Что ты с ним сделала?! – вскрикнула Зульфия, успев подхватить Олега под руку и усадить на диван.

      – Да ничего, просто «поцелуй русалки»; он сейчас придёт в себя, не волнуйся, Зульфия.

      – Этого ещё нам не хватало! – буркнул Долгих. – Авдеева, принеси воды.

      Через минуту Олег окончательно пришёл в себя, а Долгих, внимательно глядя на ведьму, произнёс:

      – Вот что, дамочка, вы кто такая?

      – Ой-ой, я разве не представилась? Сейчас паспорт покажу, – ответила незнакомка. – Зовут меня так же, как и бабушку, – Мара Марьевна.

      – Постойте, но покойную ведь звали Лада!

      – Это по паспорту она Лада, а для родственников она Мара Марьевна.

      – А что, у вас обоих пап звали Марами? – съехидничала Светлана.

      – Да нет, что вы, на пап мы никогда не надеялись, я и не знаю, кто мой отец. А название это в честь древнеславянской богини Мары Марьевны, что означает «смерть смертная». Вообще говоря, Мара Марьевна я только для своих. По паспорту я Марина Михайловна, – Мара почему-то захохотала, и её красивый римский нос сморщился от смеха.

      На минуту в комнате повисла гробовая тишина, а потом Долгих неожиданно спросил:

      – А где вы, Марина Михайловна, были в момент убийства – второго мая ночью?

      – Как где? Возвращалась с горы Броккен в Германии с шабаша.

      – Это могут подтвердить?

      – Разумеется.

      – Но вы всё-таки пока не покидайте Москву. Вам есть где разместиться?

      – Конечно, но это не совсем Москва – это «Усадьба Ромашково» рядом с Москвой, гостиница такая. Там вы меня всегда сможете найти, – и Мара, гордо подняв голову, удалилась.

      – Ну, что вы думаете? – спросил после её ухода Долгих.

      – Мне