Над Тиссой (сборник). Александр Остапович Авдеенко

ной выброски парашютистов был оцеплен. Поисковые группы прочесывали лес и горные ущелья, прилегающие к Явору.

      К вечеру были найдены два парашюта: один – в густом кустарнике, заваленный камнями, другой – в стоге прошлогоднего сена на дальних лугах колхоза «Заря над Тиссой».

      В тот же день на участке пятой погранзаставы, на виноградниках горы Соняшна, пограничники задержали неизвестного, назвавшегося «агрономом из Москвы». В действительности же он оказался парашютистом. При конвоировании лазутчик пытался бежать и был убит.

      Второго парашютиста, несмотря на тщательные поиски, не удалось обнаружить ни в течение ночи, ни на следующий день.

      Трудно в обширном районе лесистых гор и ущелий найти человека, который обучен скрывать свои следы. Но можно и должно. Не может же лазутчик бесконечно прятаться? Он обязательно покинет убежище и выйдет. Зубавин рассчитал, что это должно случиться не позднее завтрашнего дня, в воскресенье, утром, когда по всем горным дорогам пойдут и поедут колхозники на яворский праздничный базар.

      Помня, что враг мог пристально наблюдать из укрытия за действиями своих преследователей, Зубавин сделал вид, что снимает блокаду. Он демонстративно, стараясь как можно больше нашуметь, посадил поисковые группы на машины и отправил их вниз, в долину.

      Ночью он вернулся и приказал своим людям скрытно занять все выходы из якобы разблокированного района.

      Ранним утром, еще до восхода солнца, по горным тропинкам и дорогам стали спускаться фуры, запряженные волами, колхозники и колхозницы с ивовыми на холстяных ремнях корзинами за плечами. Не отставали от молодых крепконогие старики в черных шляпах, в расшитых цветной шерстью кожушках, с обкуренными до черноты трубками в зубах и смуглокожие черноглазые старухи в гунях-шубах, вывернутых белой длинной шерстью наружу.

      Все людские ручейки сливались в один поток на главной дороге, ведущей в Явор. Здесь, в будке дежурного по переезду, и расположился Зубавин.

      Снизу, от Тиссы и Явора, медленно приближался товарный поезд. Дежурный, седоусый с молодыми глазами человек, закрыл железнодорожный переезд. Перед полосатым шлагбаумом начали накапливаться люди. Зубавин вглядывался в их лица.

      Беспечно облокотившись о шлагбаум, стояли счастливые молодожены. На кудрявой голове юного мужа, верховинского лесоруба или отважного плотосплавщика, – ярко-зеленая шляпа, окантованная черным шнурком и увенчанная радужным пером. Тонкая талия парня затянута широким поясом с медным набором блях, гвоздиков, ромбиков и квадратиков. На сильные плечи небрежно накинут белый, мягчайшей выделки, почти замшевый киптар – безрукавный кожушок, расшитый цветной шерстью, с пышными кистями у ворота. Грудь полотняной рубашки вышита шелковым и бисерным узором.

      Нарядна и его русоволосая подруга. На ней бордовая грубой шерсти панева, вишневого атласа кофта, ожерелье из старинных серебряных монет и сирдак – белоснежная куртка с двумя бортовыми полосами цветной вышивки.

      Куда и зачем они идут? Наверное, просто так, никуда и ни за чем. Не сидится им сейчас дома. Вышли, чтобы похвастаться своим счастьем, чтобы подивились на их красоту добрые, независтливые люди.

      Зубавин оторвал взгляд от молодых верховинцев и сейчас же обратил внимание на курносого с небритым и сильно опухшим, как бы обмороженным, лицом парня. Одет и обут он был буднично, даже бедновато: старая свитка, переделанная, как видно, из отцовской, поношенные постолы, островерхая с вытертой мерлушкой шапка. На спине парня прилажена новая корзина, и поверх нее видна красноносая голова чубатого гусака. Выделялся этот человек из толпы еще одной странной деталью: воротник его свитки был поднят. Зачем? Ведь нет ни дождя, ни ветра.

      – Интересный хлопец! Часто он мимо вас на базар шагает? – спросил майор Зубавин железнодорожника.

      – Первый раз вижу. Он не здешний: нашим ветром и солнцем не поджарен, белокожий. И снаряжение тоже не здешнее.

      – Какое снаряжение? – заинтересовался Зубавин.

      – Постолы, свитка и шапка. Я всех наших, что живут вверху и внизу, знаю, не было среди них такого.

      Нащупав в кармане рубчатую рукоятку пистолета, Зубавин распахнул дверь будки и подошел к шлагбауму,

      – Гражданин, ваши документы! – тихо, но твердо сказал он.

      – Пожалста!..

      Но Зубавину уже не понадобилось заглядывать в паспорт. Это «пожалста», переведенное с иностранного и механически, помимо воли, сорвавшееся с языка, окончательно убедило Зубавина, что он не ошибся.

      В будке парашютист был подвергнут обыску. Из его карманов извлекли скорострельный пистолет, две гранаты, тугую пачку сторублевок, схему главной карпатской железнодорожной магистрали. В корзине оказались портативная радиостанция и две коробки с запасными патронами к пистолету. Обыск завершился тем, что Зубавин вытащил ампулу с цианистым калием, вшитую в воротник рубашки парашютиста.

      – Террорист?

      Парашютист испуганно и протестующе замотал головой:

      – Нет, нет! – Помолчав, он добавил: – Только диверсант.

      – Только… –