Место под солнцем, которого нет. Кайден Деу

ждую травинку и цветок. Ветви берёз, окантовавших опушку, легонько колыхались от порывов освежающего прохладного ветра. Где-то вдалеке куковала кукушка, распевали соловьи и щебетали пискульки. Эта какофония звуков только вдохновляла молодую девушку, что сидела на траве и плела венок. В нём чудесным образом сочетались полевые, совсем небольшого размера цветы ромашек и жёлтые, такие же тёплые, как и само солнце, одуванчики. Она была так увлечена своим занятием, что совершенно ничего не замечала. Девушка легонько присвистывала в такт птицам и ловко переплетала стебельки растений своими тоненькими пальчиками.

      Недалеко от неё, за узеньким стволом белого с тёмными полосами дерева, спрятался молодой юноша. Он с интересом разглядывал мягкие черты лица, русые косы. Голова её была украшена очельем, сплетённым из бересты. На льняной рубахе красными нитями были вышиты символы богини Макошь – четыре ромба вокруг креста, и восьмиугольники – символы бога Вия. Выбор такого сочетания на вышивке для одежды был довольно странным, что ещё больше подогревало интерес. Мало кто осмелится сочетать светлую судьбу с тёмной магией.

      Наконец парень решился раскрыть себя и подойти. По пути он сорвал несколько цветков и, когда был уже совсем близко, как бы невзначай кашлянул, чтобы девушка заметила его.

      – Гк-хм. Здравствуй, красавица. Как мне тебя величать? – спрятав ромашки за спиной, он привлёк к себе внимание.

      Девушка испуганно подскочила, обронив ещё не законченный венок, и легонько склонила голову перед незнакомцем.

      – Величают меня матушка и батюшка Ягиней. Дочерью Вия являюсь и названная дочь Макоши.

      Щёки девушки налились румянцем при виде парня. Ей никогда не приходилось бывать наедине, в столь интимной для неё обстановке, с мужчиной.

      – А меня величают Велесом. Почему ты здесь, а не в Нави?

      Девушка смутилась, ведь её отец не проявлял особого интереса к ней, а потому она воспитывалась в Прави богиней Макошь, которая назвала её дочерью. С тех пор Ягиня жила с ней и Перуном, мужем своей приёмной матери.

      Часто её отпускали в Явь, чтобы девушка смогла насладиться миром живых, который так любила. Приёмная мать Ягини не хотела что-то запрещать ей, тем более столь безобидное и прекрасное. Ягиня постоянно собирала цветы и другие травы, готовила из них снадобья, лечила деревенских.

      – Мне тут больше по душе. Здесь есть цветы, птицы. Мне в радость плести венки, а затем пускать их по реке. Меня научил этому Купало. А ещё здесь есть люди. За ними интересно глядеть, общаться. Перун говорит, что среди них мало сильных и достойных милости, но я считаю, что это не так.

      Велес, очарованный обаянием девушки, улыбнулся и протянул ей спрятанные за спиной цветы ромашек.

Россия. Две тысячи двадцать третий год

      Олеся снова и снова оглядывалась в темноту, бегущую за ней. Хвост русых волос взволнованно бил о спину. В этом небольшом городке уже несколько лет не могут починить уличное освещение, отчего преступность только возросла. Сегодня вечером ей каждую минуту вонзали нож в спину ощущения слежки и преследования всё ярче и ярче.

      Метр за метром девушка проходила ускоренным шагом. Монолитные блоки домов, из окон которых совсем немного доносился свет, давили. Они нависли над ней, создавая чувство безысходности, беспомощности. Чувство того, что сегодня она не сможет прийти домой. Что, возможно, завтра утром её, уже синюшную, окоченелую от холодных объятий смерти, найдёт какой-нибудь случайный прохожий, гуляющий с собакой.

      Оставалось совсем немного времени до самой желанной подъездной двери, но чувство опасности не проходило. Она услышала позади себя шорохи и хруст веток. Когда Олеся резко обернулась, то темнота её всё-таки настигла. Взгляд голубых васильков померк. По телу пошли странные мурашки. Её кожу словно окутало тепло. Странное. Мягкое. Это было совсем не то, что она ожидала после того, как её огреют по голове, пырнут ножом. Совсем не было похоже на последствия нападения убийцы или грабителя. Её сознание померкло, а тело свалилось мешком на холодный асфальт.

      Очнулась Олеся в ещё большем удивлении, даже скорее недоумении. Вокруг она увидела непривычный её глазу пейзаж. Это была лесная опушка, наполненная приятными ароматами природы и солнечным светом. Она осмотрела всё затуманенным взглядом и снова закрыла глаза, чтобы попытаться вернуть себя в реальность. Но ничего не выходило.

      Где-то вдалеке послышался лай собак. Девушка машинально подскочила, поскольку очень боялась их. Но никого вокруг не было, а пейзаж остался всё тем же. Тогда она подняла взгляд в небо и увидела золочёную колесницу, что спускали четыре златокрылых чёрных пса. Они поджали лапы под себя и, раскрыв крылья, планировали, опускаясь к земле.

      В колеснице стоял юноша. Он, ловко управляя упряжкой, посадил свой транспорт совсем недалеко от Олеси, а затем перепрыгнул через бортик и подошёл к ней.

      Его очертания становились всё отчётливее по мере приближения. Взгляд, полный тумана, начинал проясняться. Одет парень был в старомодную рубаху с красной вышивкой на вороте и рукавах, на его шее блестел от солнца медальон, напоминающий английскую букву «D». Светлые