Песня, призвавшая бурю. Юлия Диппель

а танцор задумчиво посмотрел на меня.

      – Ну коли это человек сделал, тогда… – он понизил голос до едва слышного шепота, – …хто знаит, вдруг этот душехуб прям счас нахоится здесь.

      Ох ты.

      Я вообще хотела их немного урезонить, а то слишком уж высокомерные пошли разговоры. Но мысль о том, что убийца может находиться в этой ночлежке, в такую метель была не такой уж и нелепой. Вот дерьмо! Теперь мне точно покоя ночью не будет.

      – Но ты-то не бойся, красоточка, – мурлыкнул танцор, внезапно снова возвращаясь к своим попыткам соблазнения. – Я о тебе позабочусь, обещаю. Меньшее, что я могу для тебя сделать, коль уж жанишка твоего рядом нет.

      Пфф! Да его сейчас так развезло, что он о себе-то позаботиться был не в состоянии.

      – Я и сама прекрасно справляюсь, – ответила я.

      Он, смеясь, повернулся к Скороходу.

      – И вправду халлодная…

      Тот лишь фыркнул.

      – А я что говорил.

      – Н-ну тогда… – танцор снова переключил на меня свое пропитанное алкоголем внимание в попытке очаровать меня. – Можт, тя согреть надо?

      Я вздохнула.

      – Полагаю, ты хочешь предложить мне горячительный напиток. В таком случае ответ: спасибо, не надо.

      – А вдруг я что другое имею в виду?

      – Тогда тем более: спасибо, не надо.

      Он усмехнулся.

      – Эт ты счас так гооришь, потомушо совсем меня не знашь.

      – Поверь, я увидела уже достаточно.

      Он, похоже, очень удивился, подпер щеку ладонью и испытующе посмотрел на меня. И снова это его кольцо было в поле моего зрения, а свет пламени в камине разжигал блеск в бриллианте. Приходилось очень стараться, чтобы не пялиться на него все время.

      – Ну и что же ты обо мне узнала? – осведомился он.

      Я снова сделала глоток медовухи. Нервы были на пределе. Как я вообще оказалась вовлечена в этот разговор, который не желала вести?!

      – Мне сейчас очень хотелось бы тишины и покоя, – проворчала я в надежде, что мой сердитый тон отобьет у назойливого танцоришки желание продолжать общение. Только вот я как-то позабыла, что такие упрямцы совершенно невосприимчивы к строгому тону.

      – А у меня предложение, – вдруг объявил он, покровительственно улыбаясь. – Ты мне скажешь, что обо мне думаешь. И если хотя б одна из твоих догадок окажется правдой, я те даю честное благородное слово, что до конца вечера тебя больше не потревожу.

      Я нерешительно посмотрела на остатки медовухи, плещущиеся на дне кружки. Я не хотела играть ни в какие игры, но, если я могла избавиться от него таким вот образом, наверное, стоило попытаться.

      – Я могу быть оччень настойччивым, уж поверь, – прошелестел он.

      Ха! Мог бы и не говорить. Я отставила кружку в сторону и посмотрела ему прямо в глаза. Он при этом невинно хлопал ресницами. Может, графинь или служанок он и мог очаровать подобным образом. Но не меня. Достаточно было одного только водянистого блеска выпитого в серой глади глаз, чтобы исключить интерес.

      – Твой камзол вроде бы дорогой, но старомодный, и носишь