Её «особенный ребёнок». Таяна Курт

пятнадцать-двадцать минут.

      – Полчаса назад ты говорила то же самое. А мы всё едем и едем. Я устала! Я пить хочу! – не унималась девочка.

      – Джесс, ты же знаешь: напитки в сумке под сиденьем. Возьми сама.

      В салоне машины на целую секунду воцарилась благословенная тишина: Джессика возилась с замком дорожной сумки. Затем послышалось шуршание пакетов, а вслед возмущённый детский вопль:

      – Но здесь только вода! А я хочу молока! Где моё шоколадное молоко?!

      – Молоко закончилось. Выпей пока воды.

      Вирджиния, не отрывая взгляда от трассы, извлекла из сумки «Perrier» и, быстро отвинтив крышку, протянула воду дочери.

      – Держи.

      Джессика неловко схватила бутылку и тут же, не удержав, выронила. «Perrier» покатилась под кресло, расплескав почти всё своё содержимое на светлые брюки матери.

      – Ты сама виновата! – закричала девочка. – Всегда покупаешь мне слишком мало молока! Жадина!

      «Чёрт возьми! Держу пари, паршивка сделала это нарочно! – мысленно выругалась женщина, но тут же взяла себя в руки. – Спокойно, Джинни. Спокойно. Ты же не станешь кричать на дочь из-за такого пустяка?»

      Скрипнув зубами, она сдержалась.

      Однако поощрять такое поведение тоже не стоило.

      – Дорогая, послушай меня внимательно, – обратилась Вирджиния к дочке. – Через четверть часа мы въедем в город, и у нас появится шанс начать жизнь с чистого листа. Запомни: на новом месте очень важно произвести на людей хорошее впечатление! От того, как мы себя покажем, зависит, сможем ли мы остаться в этом городе насовсем.

      Джессика надулась и недовольно буркнула:

      – Ты всегда так говоришь…

      – Да. Но на этот раз всё будет хорошо. Я тебе обещаю! – бодро произнесла мать, потрепав девочку по щеке.

      На самом деле женщина не была так уж в этом уверена. Они с дочкой проехали сотни миль в попытке найти приют в каком-нибудь из многочисленных маленьких городков, разбросанных по стране, но всякий раз терпели фиаско.

      Причина была проста, и заключалась она в Джесси. Но мать скорей откусила бы себе язык, чем дала понять это дочери.

      Всё дело в том, что Джессика, как принято сейчас говорить, была «особенным ребёнком». Вирджиния терпеть не могла это насквозь пропитанное фальшью определение. «Мы понимаем, как трудно в наше время воспитывать дочь с особенностями развития», – сочувствуют доброхоты. И столько в их взглядах высокомерного снисхождения, фальшивой доброты и участливого равнодушия! А за спиной те же люди возмущённо шушукаются: «Она что, действительно будет ходить в одну школу с нашими детьми? Какой ужас! Вот они, побочные эффекты инклюзии!»

      В конце концов Вирджиния смирилась с понятием «особенная»: слишком часто приходилось ей объяснять родителям «нормальных» детей, почему Джессика ведёт себя иначе, чем их драгоценные чада. «Но всё равно, – злилась она, – будь я проклята, если позволю им смотреть на моего ребенка свысока!»

      Год назад, когда женщина решились на побег в неизвестность, она была полна решимости и оптимизма. «Мир большой! – думала тогда Вирджиния. – В нём обязательно найдётся место, где нашу маленькую семью примут такой, какая она есть. И если не полюбят, то хотя бы отнесутся с пониманием. Нужно лишь постараться произвести на людей хорошее впечатление».

      А теперь она устала. От косых взглядов, от шушуканья и хихиканья за спиной. И всё же, несмотря на усталость и разочарование, продолжала стараться. Ради Джесси. И ради себя самой.

      – Вот посмотри, во что превратился мой новый костюм? Что, по-твоему, подумает обо мне директор школы, если я явлюсь на собеседование в мокрых брюках? – продолжала воспитывать дочь Вирджиния. – Я всё понимаю: ты устала и проголодалась, но прошу, если хочешь поскорее оказаться дома в уютной кроватке, постарайся вести себя хорошо? Ладно? Своими капризами ты только отвлекаешь маму от дороги!

      – И тогда, клянусь тебе, – выложила она свой последний «железный» аргумент, – как только мы доберёмся до ближайшего супермаркета, я куплю тебе столько шоколадного молока, сколько ты сможешь унести! Замётано?

      Девочка кивнула. Но тут же снова открыла рот и затянула привычное:

      – Ма… Ну, ма-а!

      – Ну что ещё? – теряя терпение, рявкнула женщина, чувствуя, что ещё немного и её голова взорвется.

      – Я хочу пи-пи. Очень сильно хочу!

      – О, дорогая, – смутилась Вирджиния, – конечно, конечно. Сейчас.

      Съехав с трассы, она поставила автомобиль на обочину, распахнула перед Джессикой дверцу и скомандовала:

      – Давай-ка по-быстрому. Иди во-он за те кустики. Но недалеко. Так, чтобы я тебя видела! И не вздумай заходить в лес!

      Девочка кивнула.

      Потерялась и нашлась

      Не упуская дочь из виду, женщина вернулась к машине и тут, к своей досаде, заметила на дороге огни приближающегося полицейского автомобиля.

      Бог знает, по какой причине, но Вирджиния недолюбливала копов.