Мушкетерка. Лили Лэйнофф

А до того… в Люпьяке все знают всех. От младенцев, у которых только режутся зубы, до беззубых прапрадедушек и бабушек.

      Девушка оценивающе прищурилась. На фоне просторного холла она казалась всполохом цвета, коралловый шелк ее платья подчеркивал золотистый тон кожи.

      – Ты ведь Таня? Не знала, что ты не умеешь говорить.

      – Я… я умею.

      – Так ты собиралась бродить по коридорам, пока кто-нибудь не явится тебя спасать? Или, может, ты тут шпионила?

      К щекам прилила кровь.

      – Прошу прощения, если я что-то сделала не так, я просто…

      Девушка присвистнула.

      – Mon Dieu, боже мой, кажется, ей тут придется нелегко. – Она покачала головой. – Тот факт, что я появилась здесь последней, еще не возлагает на меня обязанности приветственного комитета, – пробормотала она.

      – Что значит «нелегко»? – спросила я.

      Бесстрастные темные глаза под тонкими выщипанными бровями сузились.

      – Ты разве не знаешь, что это за место?

      – Знаю, конечно. Академия благородных девиц.

      По ее лицу медленно расплылась усмешка.

      – Ну что ж. Мадам попросила меня проводить тебя в ее кабинет. – Я бросила взгляд в сторону кухни. – И я не могу торчать тут весь день.

      Извинения застряли у меня в горле, когда девушка посмотрела на меня так, словно знала, что я задумала, и собралась придушить меня. Я расправила плечи:

      – Будь так добра, покажи мне дорогу, и я больше не стану отнимать у тебя драгоценное время…

      – Ладно, – вздохнула она. – Не отставай.

      Мы шли в молчании. Будь моя воля, я завалила бы спутницу вопросами. Но ее равнодушное лицо меня остановило. Я хотела спросить, где остальные девушки: пустые коридоры казались странными и гулкими. А потом я спросила бы, знакома ли она с какими-нибудь мушкетерами, встречала ли она их на светских мероприятиях, но прежде, чем я открыла рот, она сказала:

      – Мы пришли.

      – Спасибо, я… – Но она уже ушла – яркая коралловая вспышка мелькнула и исчезла за углом.

      Сквозь дымку головокружения я увидела, как моя рука протянулась и кулак постучал в дверь, украшенную затейливой резьбой из листьев.

      – Войдите.

      Вся комната была из дерева – темного, как древесная кора в ночи, того оттенка черного, который вовсе не черный. Деревянные стены были закрыты книжными стеллажами, на которых было больше книг, чем я видела за всю свою жизнь. Как может быть столько книг у одного человека? Переплеты из кожи и ткани, красные, коричневые и оранжевые, как осенние листья. За столом сидела женщина – как я решила, мадам де Тревиль, ее перо порхало по бумаге. Стену напротив нее украшала карта Франции – шириной с размах рук крупного мужчины. А рядом с ней висела подробная карта Парижа точно такого же размера. Они были похожи на плакаты, которые я видела во время визита к врачу номер два много лет назад: устройство человеческого тела и города на самом деле не так уж отличаются. Улицы похожи на вены. Парки – на внутренние органы. Королевский дворец подобен бьющемуся сердцу.

      У