Проклятие Шалиона. Лоис Макмастер Буджолд

экспедиции, которую король послал на помощь Дартаке – послал, толком не подумав, потому что все это время его беспрестанно осаждали рокнарийцы, с которыми так неумело торговался провинкар Гвариды. Кроме этих двух войн, вряд ли в обозримом прошлом были поражения, в которых он не участвовал.

      – Было несколько, – уклончиво ответил он, и вдруг его пронзила ужасная мысль: между его наготой и глазами этой девушки нет почти ничего, кроме тонкого слоя льняной ткани. Он отшатнулся, скрестил руки на животе и слабо улыбнулся.

      Она проследила за его жестом.

      – О! Неужели я вас смутила? Но папа говорит, что солдатам несвойственна стеснительность, поскольку они долгое время живут бок о бок в открытом поле.

      Она смотрела в его лицо, и ее глаза обжигали.

      – Я стеснялся не себя, моя госпожа, а вас.

      – Не беспокойтесь, со мной все в порядке! – улыбнулась Бетрис.

      Но она все не уходила, и в упор смотрела на Кэсерила.

      Он кивнул в сторону принесенных ею одежд.

      – Я не хотел мешать семейному празднеству, – произнес он. – Вы уверены…

      Бетрис нетерпеливо всплеснула руками и вложила в свой взгляд всю свою силу.

      – Но вы просто должны участвовать в процессии и обязаны прийти в Храм на обряд подношения даров! Принцессе Изелль поручено в этом году исполнять роль Дочери!

      Бетрис от нетерпения не могла устоять на одном месте.

      Кэсерил покорно улыбнулся.

      – Хорошо, если вы этого хотите! – сказал он.

      Ну как он мог отказать себе в таком удовольствии? Принцессе Изелль, вероятно, шел шестнадцатый год. А интересно, сколько лет леди Бетрис? Слишком молода для тебя, старина! Но он ведь может любоваться ею исключительно из эстетических соображений и получать удовольствие, лицезрея молодость, красоту и энергию дочери коменданта. Она – как цветок – делает краски этого мира ярче!

      – И кроме того, – не унималась Бетрис, – об этом вас просит сама провинкара.

      Кэсерил, намекая на то, что пора бы ей уйти и дать ему одеться, зажег свою свечу от ее свечи и передал лампу хозяйке. В свете сразу двух свечей Бетрис показалась ему еще более милой, а он ей, наверное, еще более уродливым и старым, подумал он. Она уже повернулась, чтобы пойти к двери, как Кэсерил вспомнил, что вечером накануне так и не получил ответ на свой вопрос.

      – Подождите, моя госпожа! – произнес он.

      С любопытством во взоре Бетрис повернулась к нему.

      – Я не хотел беспокоить провинкару или задавать эти вопросы при принце и принцессе, но что так печалит королеву Исту? Я не хотел бы, не зная всех обстоятельств, вдруг сказать какую-нибудь глупость…

      Свет в глазах Бетрис несколько угас. Она пожала плечами.

      – Она… она очень устала. И нервничает. Только и всего. Мы все надеемся, что ей полегчает, когда на небесах будет больше солнца. Летом она всегда чувствует себя лучше.

      – Давно ли она живет у матери?

      – Последние шесть лет, сэр!

      И сделав ему реверанс, заявила:

      – А теперь